В Дикой земле

Сару-хэм победил, но в процессе схватки его несколько раз сильно ранили, едва не покалечили. Он победил, но отстал и не мог теперь пуститься в погоню. Зато он мог возвысить свой голос и продолжать выкрикивать возгласы, понятные сару-хэм. Стражи города стекались к Тенсею отовсюду, всех их он отправлял вниз, за похитителями, велел бить тревогу, поднимать городской гарнизон, всех, кто не был занят в тушении пожаров!

Тобиус, хотя к нему это не относилось, тоже отправился нагонять чужаков и уж он-то преуспел больше всех. Идти по следу оказалось несложно, ведь несмотря на воцарившийся хаос теперь гамадрилам приходилось платить за проход и своей кровью. Они неслись прочь от центра Ронтау, петляя по крышам нижнего города, убивая и погибая. Направление их несколько раз менялось, чтобы в итоге симианы выбрались из заснеженного пространства крыш к монументальному частоколу с северо-восточной стороны. Пред ними оказался участок очищенного от снега, но покрытого ледяной коркой дерева, отвесно наклонённый над нижней частью холма. В тёплое время взбежать от основания стены до заточенной кромки брёвен не составило бы труда, однако теперь это обещало стать испытанием.

Стражников на участке не оказалось, так что гамадрилы опустили свою ношу и разделились на две группы. Первая принялась карабкаться к галерее, что находилась у края стены, тогда как вторая, вооружившись луками, следила за окрестностями. Когда первая группа достигла галереи, уже её члены достали из-под шкур луки, а вторая группа засобиралась следом. Некоторые мешки, что гамадрилы тащили на себе по городу, были уже наверху, оставалось перетащить два наиболее крупных продолговатых шёлковых свёртка, которые немного шевелились.

Тобиус парил неподалёку и не вмешивался. У него не было никаких мотивов кому бы то ни было тут потворствовать или препятствовать. Внедрившийся в жизнь симианов человек считал себя созерцателем, ибо являлся по сути никем, никому ничего не был должен, не нёс ответственности. Бывает, однако, что игроку в торжок выпадает одна неожиданная карта, превращающая его потенциально сильную руку в набор бесполезных картинок, то бишь всё может измениться в одночасье по воле случая.

Один из гамадрилов подступил к большому свёртку, схватил его и тот резко выгнулся со стоном. Край шёлковой ткани распустился, являя взору растрёпанные длинные волосы, искажённое болью лицо женщины, которая, казалось, была не в себе, бесцельно извивалась в состоянии полусознания. Присмотревшись, Тобиус заметил, что часть её волос на голове слиплась от крови. А ещё он заметил, что по воле случая вновь встретился с лекаркой, зашивавшей его разорванное лицо.

Человек опустился наземь, сбрасывая чары Глазоотвода и симианы всполошились от такой неожиданности. Незнакомец был один, вооружён лишь коротким ножом, да ещё и странно скроен. Он появился из ниоткуда и смотрел без капельки страха на ахогову дюжину воинов.

— Не знаю, понимаете ли вы меня, но всё же попытаюсь уладить это без лишней крови. Мешки можете взять с собой, вы заплатили за них жизнями, но пленники останутся здесь. Прежде чем попытаться убить меня, усвойте одно: я есть сила непостижимая и непреодолимая для вас, пошедший против меня умрёт. Каков ваш…

Четыре стрелы с бронзовыми наконечниками ударились о Щит и сломались, отскочили. Следом отправилось ещё шесть, — без толку. Волшебник вздохнул и сделал шаг, а навстречу ему метнулось двое воинов с тесаками. Наложенные вспомогательные чары позволили не мешкать, а нож рубил бронзу как марципан, проходил сквозь плоть и кость с лёгкостью, распарывал симианов как набивные игрушки. Ещё трое погибли, не успев даже приблизиться, когда атам выпорхнул из ладони мага и нанёс несколько неизящных, но размашистых ударов. Вернувшись к хозяину, он был весь покрыт горячей кровью.

— Восемь осталось. Мне убить вас всех?

Они не спешили. У гамадрилов хватало нервов на то, чтобы перед лицом смерти, посреди горевшего города, полного врагов, предаваться задумчивости. Тогда Тобиус дал им привычный для симианов стимул, — изменил ложный облик, нарастив зубы, увеличив размеры, воспламенив налитые кровью глаза и издав рёв, достойный парзуха.

Гамадрилы испарились в морозном воздухе. Они просто метнулись за край стены, сиганули с высоты и исчезли. Подойдя ближе, Тобиус увидел, что на заострённом конце одного из брёвен был вбит бронзовый крюк, с которого свисала очень длинная верёвка, сплетённая из нескольких верёвок поменьше. Интересно, как они собирались по этому спускать плеников? Там, внизу, под навесом стены снега было меньше, но дальше по склону он мог легко скрыть и человека, не то что бегущих обезьян. Либо скроются, либо околеют в белом плену.