В дни Каракаллы

В Александрийском порту в любое время находится множество кораблей, и над ними возвышается Фарос – одно из семи чудес света. Я часто ходил смотреть на него вблизи. Знаменитый маяк стоит на базальтовом острове, построен из огромных, вплотную пригнанных одна к другой гранитных глыб и покрыт мрамором. Внизу он имеет четырехугольное основание, на нем поднимается шестиугольная башня такой же высоты, а наверху – круглая, увенчанная клубами черного дыма. Стоя у подножия маяка, надо высоко задирать голову, чтобы увидеть его вершину, и только тогда постигаешь все величие сооружения. День и ночь по устроенным внутри маяка винтообразным, но отлогим лестницам без ступенек поднимаются ослы, нагруженные смолой и другими горючими материалами, и за исправностью маяка наблюдают особо приставленные для этой цели общественные рабы, которым не разрешается покидать Фарос даже на один час.

Однажды во время прогулок я нос к носу столкнулся с Вергилианом. Я знал, что поэт все еще ищет свою танцовщицу. Но он развел руками от удивления:

– Где ты пропадаешь, несчастный маратель папируса? Я разыскиваю тебя по всему городу. Мне необходимо переписать несколько важных писем для сенатора.

Мы вернулись вместе в тот дом, где поэт нашел гостеприимство в Александрии, я без труда выполнил заданную мне работу, а потом Вергилиан сказал:

– Я направляюсь сейчас в легионный лагерь. Август собирает там для какой-то цели александрийскую молодежь. Интересно. Не хочешь ли и ты пойти со мной?

Я поспешил выразить согласие, и мы отправились вдвоем, среди людской толкотни, к воротам Луны, откуда дорога вела в лагерь III легиона.

Каракалла уже несколько дней находился в Александрии, якобы для поклонения Серапису. Но ему пришла в голову мысль создать особую александрийскую фалангу, наподобие македонской, и городские глашатаи объявляли в общественных местах, что император призывает всех молодых людей в новый воинский отряд. Со смехом и шуточками, на которые такие мастера александрийцы, молодежь отправилась в лагерь, чтобы посмотреть на чудака, корчившего из себя нового Александра. В большинстве случаев это были сыновья местных торговцев папирусом или пшеницей, менял и математиков, жизнерадостные юноши – греки, сирийцы, иудеи. Они с любопытством смотрели на Каракаллу и не скрывали насмешливых улыбок. Александрия была богатым городом, а богатство неизменно придает людям независимость в мыслях.

Император с некоторыми друзьями стоял на особом возвышении, какие обычно устраиваются в лагерях для ораторов, и, как всегда на Востоке, где люди любят пышность, носил в тот день палудамент – широкий пурпуровый плащ, расшитый золотыми пальмовыми ветвями. В руке он сжимал свиток и, видимо, не без волнения оглядывал многочисленное собрание. На этот раз предстояло произнести речь не перед воинами, которые удовлетворяются самыми простыми словами и на каждое обещание денежных выдач охотно отвечают бурными рукоплесканиями, а перед понимающими толк в ораторском искусстве александрийцами. Речь для императора составил какой-то ритор, вероятно, Антипатр, и ее надлежало прочесть со всеми правильными придыханиями. Но императора явно раздражали легкомысленные юнцы, без всякого стеснения разглядывавшие победителя пиктов, гетов и каледонцев. Пред ними красовался на помосте довольно крепкий, но кривоногий человек в пышном воинском плаще и фантастическом шлеме, каких уже не носят римские воины. Нетрудно было заметить, что Каракалла испытывал смущение, хотя поблизости стояли вооруженные воины, конные и пешие. Когда центурионы установили тишину, август развернул свиток и стал читать, но до нас долетали только отдельные слова. Каракалла нелепо размахивал руками, и будущие гоплиты, как некогда называли тяжеловооруженных воинов, едва удерживались от смеха. Префект Египта, дородный и добродушный старик, любитель устриц и редких рыб, больше всего на свете опасался александрийских насмешников и благосклонным попустительством приучил здешнюю молодежь открыто высказывать свое мнение. Из задних рядов какой-то шутник, приложив руки ко рту, крикнул нарочито низким басом:

– Привет тебе, Гетийский победитель!

Послышался смех. Каракалла побледнел и опустил свиток. Лицо императора исказилось от негодования, он обернулся и хрипло сказал префекту, стоявшему за его спиной:

– Что это значит? Выгони бездельников из лагеря! Они забыли, что находятся не в лупанаре, а на легионном форуме!

Никто из присутствующих не предполагал, что собрание закончится трагически. Но уже насмешливые улыбки на лицах сменились страхом. Поднялось смятение. Тотчас появились разъяренные воины и стали бить молодых людей по головам древками копий. Большинство из приглашенных решили не дожидаться худшего и побежали, за ними погналась конница. Какой-то юноша крикнул ударившему его центуриону:

– Собака! Я такой же римский гражданин, как и ты! Не смей прикасаться ко мне!

Очевидно, эти слова долетели до слуха императора.

– Римский гражданин? Где ты получил это звание? В сражениях с врагами республики или в своей вонючей лавчонке? Центурион, ударь его мечом!