В дни войны и мира

«Нам нужна суровая строгость во всем, максимальная требовательность, собранность, революционная настороженность. Сейчас все советские граждане — бойцы за дело Родины, вся страна — фронт. Где бы ты ни был — дома или на улице, в цехе или на поле, — всегда помни О войне, об опасности, угрожающей Родине, о своем долге гражданина и бойца. Всегда помни, что бдительность — условие победы. В нашем великом городе, наших селах и деревнях не должно остаться ни единой щели, куда бы мог проникнуть враг или его пособник».

Да, нужно было быть начеку. Коварный враг стоял едва ли не у ворот города. За несколько дней до занятия противником Новгорода вместе с К. Е. Ворошиловым мы побывали на передовых позициях его обороны. Здесь нам рассказали, что всего лишь за сутки этот древний город подвергся 36 воздушным налетам вражеской авиации. Да мы и сами, проезжая, видели, что Новгород превращен в руины, в нем пострадали все древнейшие памятники старины. Из жилых домов уцелело не более четырех десятков.

И все же главное командование Северо-Западного направления принимало все возможные меры, чтобы удержать Новгород в своих руках. Но слишком уж были не равные силы! Враг обладал на этом направлении более чем тройным превосходством. Его авиация безраздельно господствовала в воздухе. И 15 августа наши войска все же вынуждены были оставить город.

Как бы ни была тяжела обстановка на подступах к городу Ленина, советские воины верили: все это временно. Придет час, и подлый враг повернет вспять, будет разбит. И, приближая этот час, они проявляли чудеса мужества и отваги.

Столкнувшись с такой невиданной доселе стойкостью, некоторые гитлеровцы начали прозревать, понимать губительность и несправедливость развязанной против СССР войны. Вот, например, что говорилось в задержанном военной цензурой при 8-й пехотной дивизии письме солдата, попавшем в наши руки:

«…Раньше я старался ни о чем не думать и слепо исполнять все приказы. Я превратился в автомат, с которым можно делать все что угодно. Но больше нет сил продолжать все эти опустошения. Месяц на Восточном фронте для меня не прошел даром. Я понял, что война против России плохо для нас кончится. Мы наполовину ее уже проиграли».

На письме, в верхнем углу, имелась краткая резолюция цензора: «Передать в суд. Улик вполне достаточно».

Однако основная масса гитлеровских вояк, одурманенная нацистской и антисоветской пропагандой, продолжала еще верить в «скорую победу», рвалась к «цитадели большевизма», не задумываясь выполняла преступные планы своего командования.

Наряду с обороной Ленинграда К. Е. Ворошилов и Военный совет направления большое внимание уделяли в этот же период и действиям наших войск на Севере. Ведь и там тоже гитлеровцы рвались к Мурманску, стремились перерезать Кировскую железную дорогу, захватить острова Моонзундского архипелага, оказавшиеся в их тылу, ликвидировать нашу военно-морскую базу на. полуострове Ханко. Но, несмотря на многократное превосходство в танках и авиации, в живой силе, им этого не удалось. На Севере наши воины также стояли насмерть.

Кстати, об авиации. В те дни геббельсовская пропаганда на все лады трубила о полном уничтожении советских Военно-Воздушных Сил. И вот, чтобы развеять эту лживую легенду, было решено направить наши дальние бомбардировщики на Берлин.

Первый такой налет на логово фашистского зверя состоялся в ночь на 8 августа 1941 года. Тогда с острова Сааремаа, что в Моонзундском архипелаге, стартовало 15 бомбардировщиков 1-го минно-торпедного полка ВВС Балтфлота под командованием полковника Е. Н. Преображенского. Налет прошел успешно. Всего же с островных аэродромов до 4 сентября 1941 года было совершено девять групповых вылетов на Берлин. Уточню: удары с воздуха наносились также и по другим административным и промышленным центрам фашистской Германии. И не только самолетами ВВС Балтики, но и 81-й дивизией дальнебомбардировочной авиации.

Мне памятен прием К. Е. Ворошиловым участника одного из воздушных ударов по столице фашистской Германии военного летчика М. В. Водопьянова, получившего высокое звание Героя Советского Союза еще за спасение экипажа ледокола «Челюскин».