В дни войны и мира

«Глубоко памятным событием того времени была встреча с Маршалом Советского Союза Климентом Ефремовичем Ворошиловым, который выполнял ответственное задание партии и правительства по созданию резервных армий. Было это в солнечный день 25 апреля. Товарищ Ворошилов прибыл в лагеря в расположение запасной стрелковой бригады, чтобы посмотреть на ход двусторонних тактических учений. Вспоминаю его разговор с командирами частей и подразделений, политработниками. К. Е. Ворошилов беседовал обстоятельно, непринужденно, давая возможность высказаться всем. Расспрашивал меня о службе в довоенное время. Климент Ефремович подробно интересовался политико-моральным состоянием личного состава, обеспечением бригады продовольствием, обмундированием, боевой техникой. Особенно его привлекали вопросы овладения танковой техникой, ее надежности, испытания ее в боевой обстановке».

Насколько мне помнится, Климент Ефремович спросил комбрига, на каких машинах тому пришлось воевать и какой, по его мнению, танк является наиболее маневренным и совершенным. И. И. Якубовский ответил:

— Практически на всех, товарищ маршал. Служил и воевал на танках Т-26, БТ, Т-37, Т-38, Т-60 и тридцатьчетверках, КВ. Лучшим считаю танк Т-34. Он имеет длинноствольную 76-мм пушку с большой начальной скоростью полета снаряда, надежный, мощный и экономичный дизельный двигатель, у него удачно выбраны углы наклона броневых листов. Эта машина вездеходна, маневренна, превосходит все другие отечественные и зарубежные типы танков.

Что же касается танка КВ, то о нем Иван Игнатьевич неожиданно отозвался не очень лестно. Сказал, что, по его мнению, эта машина недоработана.

Такое заявление комбрига К. Е. Ворошилову, видимо, не совсем понравилось, ибо он тут же возразил: КВ неплохая машина и для своего времени довольно грозное оружие. Но не каждый экипаж, вероятно, осваивает ее за столь короткое время.

«Климент Ефремович, — напишет в той же своей статье Иван Игнатьевич, — обратил наше внимание на тщательное овладение боевой техникой. Каждый танкист должен стать подлинным ее хозяином, чувствовать биение ее сердца, до предела использовать возможности машины. Советы товарища Ворошилова мы настойчиво проводили в жизнь, готовя личный состав к боевым действиям».

Да, все это происходило в далеком сорок втором году. И мог ли я тогда даже подумать о том, что ровно через двадцать пять лет буду назначен уже к Маршалу Советского Союза, первому заместителю Министра обороны СССР и Главнокомандующему Объединенными Вооруженными Силами государств — участников Варшавского Договора И. И. Якубовскому генералом для особых поручений? Конечно нет! Но военная служба такова, что она порой совершенно неожиданно соединяет и судьбы людские, и дороги солдат.

* * *

В конце апреля наш эшелон взял курс на Урал. По пути для дозаправки углем и водой остановились на станции Вятские Поляны. А это не так далеко от моих родных мест, где как раз находилась в эвакуации моя жена с детьми.

По телефону мне все-таки удалось связаться с ней. От жены-то я и узнал о невосполнимой утрате — смерти отца Ивана Исаковича.

Не хотелось верить в то, что отца уже нет в живых, ведь его горячо любила вся наша дружная семья. С большим уважением относились к нему и односельчане, лесосплавщики на Волге, Каме и Вятке. Человек честный и справедливый, беззаветный труженик, он до Великого Октября двадцать пять лет пробурлачил. Затем, уже при Советской власти, более двадцати лет проработал на лесосплаве. На пенсию ушел в 1936 году. Но в начале войны снова отправился на лесосплав. Только и сказал на недоуменные взгляды родных: «Так надо». Проработал до самого последнего своего часа…

* * *