В добрые руки

— А я чай вскипятил, так что пока не напою тебя чаем — никуда не отпущу, — в шутку пригрозил парень.

— А молоко у тебя есть? Давай сперва Снегурочку накормим? — предложила Катя.

— Сейчас всё будет! — полез в холодильник Стас и начал заставлять стол продуктами.

От обилия и разнообразия еды у Кати разбежались глаза и рот наполнился слюной.

— Снимай куртку! — приказал Стас. — И помоги мне нагреть молока для котенка. Пожалуйста, — добавил он, видя, что девушка чувствует себя не в своей тарелке.

* 4 *

Как бы ни хотелось Стасу накормить сперва Катю, она настояла, чтобы первой поела Снегурочка. И только когда голубые глазки сыто закрылись, а носик котенка спрятался в пушистой дымчатой шерстке, она согласилась тоже «попить чаю».

С выпирающими из-под видавшего виды свитера тонкими ключицами, худыми ногами в потертых джинсах, девушка выглядела недавней узницей концлагеря.

— Ты точно совершеннолетняя? — не удержался Стас, подкладывая ей в тарелку разнообразные салаты, приготовленные заботливыми руками матери.

— Мне восемнадцать в октябре исполнилось, — ответила Катя, которую от сытной еды тоже нестерпимо потянуло в сон, но мгновение спустя от осознания двусмысленности вопроса чуть не подпрыгнула на месте.

Неужели парень просчитывает возможности ее соблазнения и потому интересуется ее возрастом, чтоб не загреметь за растление несовершеннолетней? Ведь не зря бабушка постоянно ее предупреждала, что нельзя доверять абсолютно никаким мужчинам, а она так наивно позволила себя заманить в гости! Напряженно вытянув в струну тонкое тело, Катя со страхом начала ждать, когда же парень на нее набросится…

Но Стас, отвернувшийся, чтобы налить еще чаю своей гостье, совсем не заметил этой перемены и всё с той же добродушной улыбкой присел на табуретку рядом с девушкой.

— Конфеты бери, — предложил он, потянувшись через стол к розетке с шоколадными конфетами, чтобы придвинуть к ней ближе, и случайно коснулся плечом девичьей груди.

Катя вся съежилась в ожидании дальнейших его действий. Со своими сорока пятью килограммами противостоять довольно высокому и в меру накачанному Стасу она не смогла бы в любом случае. А кричать в новогоднюю ночь — бесполезно, потому что в таком шуме и грохоте ее вряд ли услышат, а если и услышат, то вряд ли придут на помощь…

Сердце ее грохотало так, что даже в ушах зазвенело, и все тело ее словно скукожилось от страха, а глаза наполнились горькими слезами. Но секунды шли, а со стороны парня никаких поползновений не было. Наконец, она нашла в себе смелость поднять голову и посмотреть ему в лицо. Стас с недоумением смотрел на нее, не зная, чем объяснить внезапную перемену в девочке.

— Что-то не так? — задал он закономерный вопрос. — Я тебя чем-то обидел?

Застыдившись своих страхов, она мотнула головой, отчего копна ее русых волос взметнулась и растрепалась. Стас уловил от них еле заметный цветочно-цитрусовый аромат и инстинктивно потянулся вдохнуть его поглубже, потому что этот запах напомнил ему что-то невероятно приятное из позабытого детства. Запах луга, по которому он как-то пробежался наперегонки с отцом, когда они ехали на своей машине в Сочи? Или запах сладких мандаринов, которые дала ему одна бабушка на улице перед Новым годом, когда он, будучи пятилетним малышом, умудрился заблудиться в торговом центре и выбежал с плачем на улицу за какими-то взрослыми, приняв их за родителей?

Стас сам не заметил, как подцепил одну прядь волос Кати и поднес к лицу.

— Ты… что делаешь? — дрожащим от недавнего страха голосом спросила девушка.

— Ты так вкусно пахнешь! — прошептал парень, смущенно выпустив прядку. — А расскажи мне о себе?

* 5 *

Катя сама не заметила, как обо всем рассказала и, как подколол бы ее приятель-одногруппник Ваня, «выдала все явки и пароли».

— А где же твой отец? — спросил Стас, как и все, кто был в курсе ее нищенского существования под опекой бабы Любы.

— Я никогда его не видела, — сказала Катя. — Да и мама ни разу о нем ничего конкретного не говорила. Просто как-то заметила, что у него уже была семья — жена и ребенок. Но она не собиралась разбивать его семью.

— Она тебе такое говорила? Сколько же тебе лет тогда было? — удивился парень.

— Нет, что ты! Я случайно подслушала, когда она перед бабой Любой оправдывалась! Когда мама умерла, мне было всего лишь восемь лет. Естественно, на такие темы бы со мной никто разговоров не заводил, особенно родная мама. Я только помню, как баба Люба после ее смерти сильно ругалась и говорила, что если хватило ума залететь от своего начальника, то могла бы и о моем будущем заранее позаботиться, рассказать обо мне моему отцу, а не играть в гордую принцессу…

— От начальника, говоришь? А кем работала твоя мама? — загорелся Стас.

— Кажется, секретаршей в строительной фирме «Смирнов и К», — неуверенно ответила девушка и, увидев, как побледнел Стас, с волнением спросила. — А что?

Некоторое время Стас молчал, мучительно обдумывая ответ, но потом все-таки, стиснув зубы, выдал:

— Мой отец — Смирнов Владислав Петрович, основатель и бессменный владелец фирмы «Смирнов и К».