В Долине

Я сплю на диване, но в ту ночь папа уступил мне свою кровать и сказал, что будет сам спать на диване. Он велел мне запереть дверь спальни и не выходить, что бы я ни услышал.

Я чувствовал, что что-то происходит, и планировал бодрствовать всю ночь. Я хотел выяснить, что конкретно происходит, но сразу же заснул и ни разу не проснулся. На утро, когда я зашел на кухню, папа уже завтракал.

— Комната снова твоя, — все, что он сказал мне.

Вот как я узнал, что толстая женщина ушла.

Он больше ничего об этом не говорил, да и я особо не вспоминал, но примерно через неделю, когда мы загоняли бычков в загон, подошел Блюм Пикенс и спросил:

— Где она?

Папа только пожал плечами и продолжил работать.

— Она уже должна была все сделать!

— Вашей сестры здесь больше нет, — сказал я ему.

Блюм выглядел потрясенным и, похоже, немного испуганным.

— Где она?

— Не знаю, — сказал папа и сплюнул. — Просто исчезла одной ночью.

Теперь Блюм выглядел просто взбешенным.

— Так дела не делаются!

— Он мой мальчик! — сказал папа, указывая на меня. Теперь уже он выглядел как безумный.

— Ты знаешь, что он…

Голос папы стал низким и серьезным.

— Я знаю, что тебе лучше убраться к черту с моей территории.

— Ты не можешь…

— Сейчас же!

Мы смотрели, как Блюм уходит. Он выглядел немного нервным и, как мне казалось, испуганным что ли. Наверное, все-таки больше испуганным. У меня был миллион вопросов, и папа знал это, однако спокойно посмотрел на меня и сказал:

— Возвращайся к работе.

После обеда папа велел мне оставаться дома и заниматься уборкой, а сам куда-то поехал по делам. Не было его долго. Он вернулся, когда уже стемнело. Папа приехал не один, с ним прибыла большая группа фермеров и владельцев ранчо, и все они прихватили свои дробовики.

— Что происходит? — спросил я его.

Он положил руки мне на плечи и заглянул в глаза.

— Я знаю, ты видел женщину, — сказал он мне. — А когда-нибудь делал ее… статуэтки?

— Делал, — сказал я. — Но больше не делаю. Перестал.

— Где они сейчас?

— Я разломал их и бросил в кучу веток, которую мы сожгли.

— Всех?

Я кивнул.

— Это хорошо, — сказал он.

— Я ничего не понимаю. Что происходит? — я кивнул в сторону мужчин.

— Нам нужно кое-что сделать.

— Что?

— Давным-давно Блюм Пикенс был назначен ответственным за то, к чему он не должен был иметь никакого отношения. Мы это исправим.

— Это все, что тебе нужно знать, — сказал старик Джейкобс, вмешиваясь. — Просто будь благодарен, что мы делаем это, иначе ты бы…

— Сиди дома, пока нас не будет, — папа оборвал старика Джейкобса, грозно зыркнув на него. — И не открывай дверь никому и ничему, пока я не вернусь. Ты меня слышишь?

Я кивнул.

Ночь выдалась безлунной. Я сидел и ждал. Все было тихо. Ночью в Долине звуки разносятся довольно далеко, и я думал, что услышу крики, стрельбу или что-то подобное, но ничего не было слышно. Даже птицы и насекомые не издавали ни звука. Я немного пособирал головоломку: за́мок, над которым уже довольно давно корпел. Потом попытался вырезать себе что-нибудь из палки, но у меня ничего не получилось. Потом я просто сидел и думал. Я пытался понять, что происходит, но ничего путного в голову не лезло, и в конце концов заснул в папином кресле.

Что-то меня разбудило, но что, так и не понял. Когда я открыл глаза, было уже далеко за полночь. Мне было страшно, так же страшно, как тогда, когда приходила женщина. В этот момент мне так захотелось оказаться в своей постели, под одеялом, полностью накрывшись с головой. Я уже подумывал броситься в свою комнату и прыгнуть в кровать, но побоялся — вдруг она будет там меня ждать, — и остался сидеть в кресле. Был бы я религиозен, мог бы помолиться, но увы, мы не были на́божными людьми.

Послышался скрип половиц на крыльце. Я громко спросил:

— Папа?

Но никто не ответил, и я понял, что это не он.

Мое сердце бешено заколотилось. Я закрыл глаза, боясь, что могу увидеть женщину, подглядывающую за мной. Крыльцо снова заскрипело. Я услышал еще один странный звук, и сначала подумал, что это кошка, но потом мелькнула другая мысль — это ребенок. Я крепче зажмурил глаза и пальцами заткнул уши, чтобы ничего не слышать и не видеть.

Папа не вернулся к утру. Я не спал всю ночь, и только когда солнце забралось на небо максимально высоко, наконец-то открыл входную дверь и вышел наружу. На крыльце лежал ребенок. Я это предчувствовал, но надеялся, что к этому времени он уже будет мертв. Это было не так.

Я посмотрел на него. В руке он держал маленькую голую женщину, сделанную из коровьей шкуры. Ту, которую сделал папа. Рядом с ним на крыльце стояла маленькая куколка, похожая на папу, сделанная из куриных потрохов.

Начало крутить живот, и я почувствовал, что меня вот-вот вырвет.