В доме Охотника

— Как вы целовались в гостиной, — краснея до ушей, ответила Герда и закрыла лицо руками.

Охотник громко расхохотался. К глазам подступили слезы. Зачем она наговорила ему все эти глупости? Зачем вообще начала этот разговор?!

— Ревнуешь? — неожиданно серьезно спросил Николя.

— Вот еще, — деланно безразлично бросила она. — Просто разочарована.

— Чем? — уже натурально издеваясь, осведомился он.

— Тем, что вы потом поцеловали и меня.

— И тебе не понравилось?

Вот теперь точно хотелось придушить этого наглеца со слишком красивыми синими глазами. Герда возмущенно фыркнула, не находя слов, чтобы выразить свое негодование, а потом как будто само с языка сорвалось:

— Да вы… да вы просто мерзкий двуличный тип еще хуже Финиста!

Издеваться Николя прекратил и смерил ее тяжелым взглядом:

— Естественно хуже, ведь я стою здесь и выслушиваю твои претензии, в то время как он развлекается с той, кого я якобы поцеловал.

— Что? — на этот раз смутилась Герда.

— Не целовал я твою Майли. Она сама мне на шею кинулась, а до этого еще приворотным зельем опоить пыталась. Не знаю, правда, зачем, но уже догадываюсь.

— Наверное, чтобы Финист приревновал, — догадалась Герда.

Ведь как все удачно получилось: они входят и застают Николя с Майли целующимися. Как в самых паршивых рыцарских романах, только там герой все-таки выпивал зелье и забывал о своей настоящей возлюбленной навеки.

— Что ж, похоже, ей это удалось, — вклинился между мыслями голос Николя.

Герда подняла на него виноватый взгляд и заметила маленький синяк на скуле. Это от пощечины? Она ведь так ударила, что рука потом еще долго гудела. А он оказался ни в чем не виноват. Почти. В романах все определенно выходит далеко не так глупо, как в жизни.

— С чего ты решила, что Майли мне нравится?

Герда повела плечами и отвернулась.

— Она похожа на вашу погибшую возлюбленную. На ту, с островов Алого восхода. Она ведь тоже была темноволосой, медиумом и одержимой, — Герда поежилась от недоброго взгляда. Ну вот, кто ее за язык-то тянул?

— Кто?!. Эглаборг, ну конечно. Надо будет поговорить с ним о том, кому и что можно рассказывать. Хотя, учитывая обстоятельства… — теперь он сощурился, явно что-то в ней высматривая, но потом вздохнул и ответил: — Нет, Майли совсем на нее не похожа.

Герда в задумчивости кусала губы. Снедало любопытство. Так хотелось спросить, но это будет слишком нетактично. Да и он не ответит… И все же решила попытаться:

— Расскажите про нее. Вы ведь до сих пор тоскуете? Простите за откровенность, но иногда кажется, что ваше сердце покрыто коркой льда, а от взгляда веет самой холодной зимней стужей. От этого всем делается страшно и неуютно.

Больше Николя не хмурился, а смотрел с какой-то пристальной задумчивостью. Герда понурилась. Опять ляпнула глупость? Что ж, после сегодняшнего, вряд ли он сможет думать о ней хуже.

— Ее звали Юки. Она была дочерью Снежной ведьмы, — после долгого молчания заговорил он странно скрипучим голосом.

Неужели расскажет?

— Так она была демоном?

— Нет, Юки была человеком, как и ее отец Страж, который заплутал в горах во время метели. На следующий год его умирающим нашел настоятель Храма Ветров. Исполняя последнюю просьбу несчастного, настоятель убил ведьму, а душу заключил в волшебное зеркало, чтобы зло не смогло возродиться снова. Когда он уже уходил из хижины, услышал детский плач и нашел в люльке человеческого ребенка. Это была девочка. Настоятель пожалел ее, забрал к себе в храм и воспитал, как жрицу — хранительницу того самого зеркала, в которое была заключена душа ее матери.

Я был глупым семнадцатилетним юнцом, когда встретил ее. Ошеломляюще красивую, невероятно умную и бесконечно добрую. Она была как принцесса из той сказки, ты должна ее знать: кожа белая, как снег, губы алые, как кровь, волосы чернее безлунной ночи. Ни до, ни после я не встречал девушки, которая могла бы сравниться с ней. Она потрясла меня, заставила потерять голову. Я был бесконечно счастлив, когда смог ее покорить. Полтора года мы счастливо жили в храме, а потом… потом я начала замечать, что она изменилась. Стала раздражительной и замкнутой. Придумывала мнимые обиды, ревновала…

— К кому? — перебила Герда.

Николя протяжно посмотрел на нее и тяжело вздохнул.