В доме Шиллинга

И женщина, которая тогда сильно побранила за это мальчика, такъ какъ, по ея мннію, не было дома, боле прекраснаго, почтеннаго и привлекательнаго, чмъ ея родной домъ въ монастырскомъ помсть, теперь невольно окинула взоромъ стны и потемнвшій потолокъ и все это показалось ей перекосившимся и покривившимся, точно постарвшимъ за ночь, какъ будто бы со сломанной волей лежавшаго на носилкахъ и старое «соколиное гнздо» Вольфрамовъ такъ одряхлло, что кривыя балки не выдержатъ тяжести обрушившихся на нихъ обломковъ стнъ, когда разрушится мрачное монастырское строеніе.

— Я не останусь здсь доле, чмъ требуетъ долгъ, — какъ бы безсознательно сказала маіорша дрожащими губами и, поднявъ двочку съ полу, прижала ее къ своей груди. Донна Мерседесъ, какъ бы движимая какимъ-то непреодолимымъ побужденіемъ, съ живостью протянула ей руку. Эта молодая величественная женщина, въ жилахъ которой текла гордая кровь, пришла, какъ врная дочь, утшить и поддержать ее, не обращая вниманія на то, что офиціально вступила въ домъ, обезчещенный преступленіемъ… И хотя она была дочъ его и ненавистной «второй» жены, вмст съ тмъ она была сестра Феликса, которая нжно любила брата и ухаживала за нимъ до самой смерти, которая одна оставалась при его дтяхъ, — вс прочіе лежали въ земл, недоступные для мщенія. И маіорша обратила бы оружіе противъ себя, еслибы распространила мщеніе на невинную, на единственную особу, съ которой она могла говорить о прошломъ, когда она любила и дйствительно жила… He пора ли было снова поискать солнечнаго тепла любви, когда такъ близко надвигался холодъ старости.

Въ то время какъ бури судьбы бушевали надъ монастырскимъ помстьемъ, очищая его, въ белъ-этаж сосдняго дома Шиллинговъ чувствовалась душная тяжелая атмосфера.

Хозяйка дома была все еще больна, и прислуга, вращавшаяся около нея находила, что фрейлейнъ фонъ Ридтъ, которая за ней ухаживала, занимала въ высшей степени тяжелый постъ. Она никогда не теряла терпнія и такъ спокойно выслушивала обращенныя къ ней сердитыя слова и брань, какъ будто и не слыхала ихъ. Иногда, впрочемъ, выпадали и тамъ тихіе спокойные дни, и тогда баронесса не знала, какъ и чмъ отблагодарить фрейлейнъ фонъ Ридтъ за ея любовь и доброту, — недоставало только того, чтобы она становилась передъ ней на колни. Такая перемна происходила всегда по полученіи письма съ извстнымъ почтовымъ штемпелемъ.

Баронесса все еще продолжала попрежнему безпокойно ходить по комнатамъ и заламъ, но не выходила изъ своихъ комнатъ. Только одинъ разъ садовникъ видлъ, какъ она около полуночи ходила взадъ и впередъ около мастерской, пока ни пришла за ней фрейлейнъ фонъ Ридтъ и ни увела ее въ домъ посл горячаго разговора, во время котораго баронесса гнвно топала ногами.

Больше всего ее видали на террас. И тамъ она также безпокойно ходила между апельсинными деревьями и всегда около балюстрады, окружавшей террасу съ восточной стороны. Оттуда ей видно было всю платановую аллею, и сквозь чащу деревьевъ проглядывалъ верхній этажъ мастерской, гд помщался баронъ Шиллингъ. Тамъ же она и обдала съ фрейлейнъ фонъ Ридтъ и сидла съ книгой или вышиваньемъ въ рукахъ, но главнымъ образомъ терраса служила ей обсерваціоннымъ [40] пунктомъ, съ котораго она наблюдала за сношеніями между домомъ и мастерской. Ни одна порція кушанья, ни одна бутылка вина, снесенныя въ мастерскую, не ускользали отъ ея зоркихъ глазъ, a тмъ боле ни одно живое существо, ступившее на убитую гравіемъ дорожку аллеи.

Такимъ образомъ она однажды увидала своего мужа, въ первый разъ по его возвращеніи, идущимъ подъ платанами. Въ первую минуту радостнаго испуга — ей и въ голову не пришло, что нижній этажъ также былъ обитаемъ, — ей овладло невыразимо пріятное чувство побды — онъ уступилъ, онъ подчинился наконецъ и идетъ къ ней!.. Она посмотрла долгимъ насмшливымъ торжествующимъ взглядомъ на слегка поблднвшее склоненное надъ работой лицо канониссы, но осталась на террас и гордо выпрямилась, — такимъ образомъ она ждала его, по вншности холодная, какъ статуя, и строгая, на самомъ же дл сгорая отъ нетерпнія; но знакомые шаги не раздались въ бель-этаж, «кающійся» не появлялся въ стеклянной двери, на которую былъ устремленъ ея взоръ, только камердинеръ Робертъ вошелъ съ кушаньемъ и сообщилъ о происшествіи въ нижнемъ этаж и о томъ, что «господинъ баронъ сейчасъ отправился туда».

Посл этого она нсколько разъ звала къ себ мужа письменно, чтобы переговорить съ нимъ о поправкахъ въ салон, необходимыхъ посл этого скандальнаго происшествія, такъ какъ при этомъ затронуты ея интересы, на что получила короткій и ршительный отвтъ, что приличія требуютъ не поднимать шума до похоронъ въ сосднемъ дом.

Баронъ Шиллингъ не приходилъ больше въ домъ съ колоннами, но постилъ монастырское помстье.

Онъ долго сидлъ въ присутственной комнат и имлъ интимный разговоръ съ маіоршей, a по возвращеніи домой приказалъ садовнику съ помощью конюха сейчасъ же при себ прорубить проходъ въ изгороди, отдлявшей домъ Шиллинга отъ монастырскаго помстья.