В другой мир на пмж (СИ)

— Живы? — только и спросил Адальвейн, обращаясь ко всем сразу и при этом ни к кому, — вот и прекрасно, теперь уходим, нужно быстрее вернуть Оковы их законному владельцу, пока не случилось беды.

— Стой, — я с папой вела обливающуюся слезами маму, а ребята шли следом, — а другие пленники?

На этих словах отец споткнулся, а мама зарыдала еще сильнее.

— Других нет, — бросил менар, — остались только мы.

18. У «своих»

На трупы тех, кто шел с нами и за нас, я старалась не смотреть. По всему коридору были следы бойни, устроенной заговорщиками, расправившимися с нашими лишенными магии менарами, как со слепыми котятами. Дикая усталость несколько притупляла восприятие, а может, это была защитная реакция организма на стресс, но я почти ничего не чувствовала, даже радости от того, что сама осталась жива и спасла самых ценных заложников. Или я уже медленно сходила с ума. У дома было пусто, что неудивительно. Ночью стража в такой район не заглядывает — себе дороже, а опытные местные обитатели забились подальше и предпочитают не высовывать носы, дабы не попасть под раздачу. И сейчас такая халатность стражи и не любопытство местных играли нам только на руку.

Мы отошли на десять шагов, как Вейн без предупреждения развернулся и шарахнул по дому усиленной Оковами шаровой молнией. Каменное строение неожиданно для меня вспыхнуло, как спичка, превращаясь в большой погребальный костер. Теперь стоило уходить быстрее, на пожар все сбегаются не в пример быстрее, чем на преступления.

— Лера, — Вейн побитый, смертельно уставший, но все еще решительный и собранный, — отправь родителей домой на Землю, а детей в мой городской дом, о них там позаботятся.

— Мы сами о себе позаботимся! — старший из ребят был бледен, напуган, но слишком горд. И в чем-то его отказ я понимала.

— Пожалуйста, — взмолилась я, отдавая себе отчет в том, что не могу оставить их на произвол судьбы, а Адальвейн, в силу сложного характера, никого упрашивать не станет. Сделает, как считает нужным, а дети сбегут при первой возможности и снова попадутся в плохие руки. — В городе неспокойно, останьтесь хотя бы до утра. Ну вот куда ты сейчас пойдешь, особенно с младшим братом? Подумай о нем, мальчик явно нуждается в еде и отдыхе!

— Не нуждаюсь, — младший был не менее решителен и горд. Ох уж эта семейка.

— Хорошо, — перебил старший, — но только до утра.

— Вот и договорились! — и пока они не передумали, я быстренько сотворила портал в дом.

— Ну что, — я обратилась к родителям на родном русском, — сейчас отправлю вас домой, а сама вернусь, как только разберусь тут со всем, — и при этом так неестественно бодро улыбалась, что сама бы себе не поверила. Родители, конечно, тоже.

Мама вцепила в меня мертвой хваткой, отец просто взял за руку и оба начали буквально умолять меня вернуться и не задерживаться в этом ужасном месте ни минутой больше. После всего, что они пережили здесь, не зная, кстати, местного языка, это было нормально. Только вот такую роскошь, как возвращение домой, я себе позволить не могла. Не сейчас, после стольких смертей, за которые нужно отомстить. Так что, стараясь не слушать слова родителей, сквозь которые пробивались отчаяние и слезы, я, собрав всю волю в кулак, открыла портал и без лишних слов отправила родителей на Землю. Да и какие слова? Что все будет хорошо? Они уже насмотрелись, как «хорошо» здесь может быть.

Второй портал на Землю отнял очень много сил, поэтому, решив на этот раз не строить из себя невесть кого, я попросила Адальвейна добраться до Дворца более традиционным способом, если, конечно, время еще терпит. Время, видимо, терпело, потому что мужчина только кивнул и, погруженный в какие-то свои, явно не веселые мысли, повел меня на выход из столь негостеприимного района. А уже в более приличном месте мы зашли в какой-то трактирчик и от души наелись. Менару этот день тоже дался нелегко, и это я еще не стала спрашивать, тянут ли браслеты из него силу, как из меня, или у него такого эффекта все-таки нет. Мы ели молча, пока он неожиданно заговорил.

— Считаешь меня плохим отцом, да? — мужчина даже не поднял взгляд от тарелки, или заранее зная ответ, или ответ мой был ему не так уж и нужен.

Я поставила на второе. Да и что я могла сказать, что он отличный отец, замечательный просто? И слепому ясно, что это неправда. Поэтому тактично промолчала.

— Я и сам себя считаю, но не могу найти в себе силы изменить ситуацию. — Вейн все еще говорил с тарелкой, и я предпочла не вмешиваться в их односторонний диалог.