В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая

— Что слышала и не вздумай со мной спорить. У тебя на всё про всё ровно минута. Ты машину водить умеешь?

— Конечно. Я десять лет за рулем.

— Вот и замечательно. Чтобы через минуту я тебя здесь не видел.

Я похолодела:

— Макс, а ты?

— Ты обо мне не думай. Я сам о себе позабочусь.

— Как же ты позаботишься? — Я чуть не заплакала. — Как же ты позаботишься, они убьют тебя, и всё.

— Анька, прекрати трепаться, время дорого.

— Я не могу…

— Вали, я сказал!

— Я не могу тебя оставить.

— Тогда мы оба погибнем, дурочка.

Плечистый мужик постучал Макса по спине не чем-нибудь, а пистолетом. Я чуть было не потеряла сознание.

— Командир, у тебя зрение плохое, что ли? Ты там случайно не за пушкой полез?

— Да погоди ты! Не могу понять, куда документы подевались.

Мужчина, поигрывая пистолетом, перевел взгляд на меня и расплылся в неприятной улыбке:

— Привет, милашка.

— Здрасьте, — еле прошелестела я.

— Ты откуда такая красивая?

— Я киноактриса…

— Ты, наверное, в фильмах ужасов снимаешься? Я, ей-богу, если бы с тобой ночью встретился, умер бы от разрыва сердца. Интересно, кто использовал твой нос вместо боксерской груши?

— Я упала…

— Это ж надо так упасть, чтобы харя всмятку.

— А вы что, правда, видели фильм с моим участием? Он назывался «Дракула».

— Да не «Дракула», а «Ночь мертвецов», ты там самую главную покойницу играла, — покатился со смеху мужчина.

— Я никогда не снималась в таком фильме.

— Ну, еще снимешься. Ты когда бутылки на улице собираешь, чаще морду поднимай, вдруг кто-нибудь из режиссеров мимо пункта стеклопосуды проедет и сразу обратит на тебя внимание.

Макс хлопнул меня по коленке и прошептал:

— Давай!

Он захлопнул дверцу, я с ужасом посмотрела на водительское место. Из глаз бежали слезы. Слезы страха, безысходности и отчаяния. Нам вновь угрожает опасность… А ведь казалось, что самое страшное позади, что наступила долгожданная свобода.

— Ну что, командир, документики посеял? Ты случайно не «макарова» хотел нашарить?

— У меня нет оружия.

— Ксиву давай.

— Наверное, дома оставил.

— Не фига себе! А сам за рулем! Дома, говоришь?

— Бывает. Ну, забыл, что с того?

— Ты заканчивай лапшу на уши вешать! Значит, ты и твоя горилла тоже на охоте были? Где вы спрятались, когда дом горел?

— Мужики, я вообще не понимаю, о чем речь.

— Да неужели?

— Вот крест святой.

— Давай, колись, где вы прятались и как машину на колеса поставили?

Наверное, в другой ситуации я бы обалдела, что меня назвали гориллой, но сейчас мне было глубоко на всё наплевать. Бомжиха, уродина, бичиха… Какая разница? Главное, чтобы мы с Максом остались живы. Это самое главное.

— Ладно, командир, хорош тут дурака валять. Вытаскивай свою макаку из машины и милости просим в нашу. У нас тоже модель неплохая. Салон кожаный.

— Зачем?

— Затем, что отъехать надобно, кое-что перетереть.

Один из громил держал Макса на прицеле. Макс поежился.

— Да вы что, мужики? Всё же ясно. Вы нас с кем-то перепутали.

— Хватит языком трепать. На пустырек отъедем и всё решим.

— Это куда?

— Да тут недалеко.

— Извините, не поеду.

— Подумай хорошенько, а то вмиг пулю проглотишь. — Бандит ткнул его в бок пистолетом так сильно, что Макс сморщился от боли.

— Давай, доставай девку, иначе мы вас прямо здесь завалим.

— Хорошо.

Макс распахнул дверцу и крикнул мне, дрожа от ярости:

— Вали, дура! Давай! — Он захлопнул дверцу и загородил меня собою.

Плохо помню, что было дальше. В одну секунду я перелетела на водительское место и повернула ключ зажигания.

Бандит попытался отпихнуть Макса, но тот буквально лег на дверцу и завопил:

— Анька, трогай! Уезжай скорее!

— Я люблю тебя, Макс, — всхлипнула я. — Я люблю тебя, Макс!

Раздался выстрел. За ним — второй. Я оглянулась — Макс лежал на спине и смотрел в синее небо. Нет больше моего ангела-хранителя. Я вдавила педаль газа, машина рванула с места.

Я летела стрелой, всхлипывая и глотая слезы. Я даже не смотрела, есть ли за мной погоня, — в душе образовалась мертвенная пустота.

Я вспомнила слова Макса, что если умирает любимый человек, то это не означает, что умирает любовь.

Я давила на газ, не обращая внимания на шарахавшиеся от меня машины, не утруждала себя и тем, чтобы посмотреть в зеркальце заднего вида.

Мне с Максом было отпущено слишком мало времени. Даже слишком мало… Но за такой короткий промежуток времени я очень сильно привязалась к нему и была уверена, что Макс влюбился в меня. Наверное, именно поэтому он поставил на кон свою жизнь — пожертвовал собой ради моего спасения. Он влюбился, а по-другому просто не могло быть. В такую, как я, не влюбиться невозможно. Я знаю себе цену.

Машина мчится на предельной скорости. Господи, помоги мне, умоляю тебя! Макс, милый Макс… Еще недавно мы строили планы… А теперь… Я не знаю, что делать… Я была не честна с Максом, страшно боялась чувства, которое возникло между нами, и всячески пыталась ему сопротивляться, но оно оказалось сильнее меня, и я практически сдалась. А ведь мы могли бы быть вместе… Могли бы… И никакого комплекса Клеопатры. Никакого…