В двух километрах от Счастья

— Как вы думаете, почему они это делают: поручают друг другу, перепоручают, согласовывают, увязывают?

Мы шли с какого-то совещания, и Володя еще чувствовал себя на трибуне.

— Все потому, что они не хотят отвечать. И они ни за что не отвечают. Они притворяются ответственными. Симулируют…

Володя ругал их чиновниками. И в его устах оно было удивительно точным, это слово, про которое, повторяю, в «Толковом словаре» еще двадцать четыре года назад было сказано: «дореволюц., загр.».

Ох, прав Володя: чиновники у нас еще встречаются нередко, весьма, к сожалению, нередко. С огромной армией наших служащих, приносящих действительную, зримую пользу стране, бодро шагают и они…

Иного узнаешь сразу, не спутаешь. Вот резолюция: «Тов. Свинухин. Немедленно оплатить, если найдете возможным».

Ведь это поистине художественное произведение — такая резолюция. Посмотрите, как энергична первая часть и как элегантно, почти неощутимо перечеркивается она концовкой. Решение как бы принято, а в то же время как бы и не принято.

Чиновник! Он пишет в анкете: «служащий». Но оставим анкету, бог с ней…

Пора бы ясно истолковать это не новое, достаточно четко сформированное жизнью понятие «служащий»…

Мы — плановое государство, поэтому даже рядовому служащему подчас доверяются вещи огромные, всенародного значения. Рядовой сотрудник Госплана или ВСНХ может одним росчерком пера нанести многотысячный ущерб, парализовать целое производство. Такие случаи, увы, бывали. Распределят оборудование или металл не туда… И у одних ломятся склады, у других горит дело, быть может первостатейной важности дело, от которого зависит урожай в целом крае или выпуск новой машины. Такой молодец может, торопясь на обед в диетическую столовую, что близ площади Ногина, по рассеянности пустить под откос целую фабрику.

И напротив, дельный человек, сидящий на том же посту, может принести пользу необозримую.

В газету написали о ревизоре Министерства финансов С. М. Сапрыкине. Он внес за год двадцать предложений, улучшающих дело во всесоюзном масштабе. Его коллеги финансисты, разумеется, подсчитали доход от творчества Сергея Михайловича. Сумма вышла астрономическая.

Получается, что служащий человек, окажись он творцом, многое может. Ну, а во всех прочих случаях?

Вот порой слышишь о ком-нибудь из служащих: «Золотой мужик, исполнительный, будет ему сказано — разобьется в лепешку, все исполнит без рассуждений». Все, кажется, на месте в этой характеристике. Но вот насчет «без рассуждений» хотелось бы порассуждать. Просто даже необходимо!

Что это значит — «без рассуждений»? Когда начальство указывало, что нужно сеять больше пшеницы, чиновник вырубал виноградники и сеял злак. Когда советовали укрупнять колхозы — прекрасное дело по сути! — он размахивал артель на сорок восемь деревень. Раз укрупнять, — значит, чем крупнее, тем лучше. Он радостно внесет свою неумную лепту в любое доброе и правильное дело и испохабит его. А уж спорное дело доведет до совершенного бреда…

Чиновник бывает таким вот нерассуждающим исполнителем чаще по умыслу, чем по призванию. Это в ряде случаев просто выгоднее, покойнее и прелестнее. Ради этого позорного покоя иные умные притворяются дураками, иные ученые вытягиваются по струнке перед невеждами.

Мне пришла на память дикая история, рассказанная писателем О. Кургановым. Видные ученые, высшие авторитеты в молдавской консервной промышленности, приняли к исполнению вопиюще нелепое, мягко выражаясь, некомпетентное пожелание председателя совнархоза.

— Будет сделано! — сказали ученые мужи, полагая, что воля начальства важнее науки. Ущерб был огромный!

Так-то оно бывает, когда действуют «без рассуждения».

Но не лучше бывает, когда чиновник попросту не исполняет самых прямых обязанностей!

Группа московских автозаводцев попросила у администрации дополнительный отпуск. Для этого были все законные основания. Два года людей мурыжили, гоняли по всяким учреждениям, советовали писать в высокие инстанции. А в конце концов оказалось, что работникам отдела труда и зарплаты завода имени Лихачева надо было просто заглянуть в справочник. Там есть прямое указание: этой категории рабочих дополнительный отпуск положен. Я не знаю, выгнали ли виновных в этом должностном преступлении. На мой взгляд, это действительно должностное преступление.

Элеонора Петровна Немлихер, опытный инженер-проектировщик, недавно оказалась на новой работе. Она стала плановиком, начальником планово-производственного отдела в большом (пять тысяч работников) проектном институте.

На новом посту ее взволновала и оскорбила обязанность делать вещи, явно бессмысленные и даже, по ее разумению, вредные. Вот что она мне написала: