В двух шагах от счастья

Когда Бертрам нажал на кнопку звонка, и Аня услышала в глубине дома мелодичный звон, ей ужасно захотелось вцепиться в руку своего спутника и закричать: «Бежим! Бежим, пока не поздно!»

Однако прежде чем ее охватила паника, дверь открыл внушительного вида слуга. Услышав фамилию Ранмир, он пригласил их в холл, а сам пошел спросить, может ли хозяин принять гостей.

— Не бойся, я сам все объясню, — шепнул Ане Бертрам, и она молча кивнула.

Через несколько минут слуга доложил, что сэр Бэзил примет их, и они прошли в большую комнату, которая — конечно, Аня не могла этого знать — была почти точной копией гостиной из первого акта самого удачного спектакля сэра Бэзила. Но в эту минуту не комната привлекла внимание Ани, а высокий красивый пожилой мужчина, который вышел им навстречу. Он не походил ни на одного человека, виденного Аней прежде, и был намного представительнее ее отца на фотографии, тем не менее девушка ощутила странное чувство, что уже давно с ним знакома. Возможно, ей только показалось, но этот момент узнавания был очень трогательным.

Пока эти мысли проносились в голове Ани, сэр Бэзил поприветствовал Бертрама и повернулся к ней.

— Это юная протеже моей матери, — начал Бертрам, — но у меня есть особая причина привести ее сюда. Это долгая история, и думаю, Аня хотела бы, чтобы я все объяснил. Впервые мы встретились, когда она жила в лагере для перемещенных лиц.

На выразительном лице сэра Бэзила появился сочувственный интерес. Он тут же стал старым, добрым другом семьи, который внимательно слушает историю незнакомки, прежде чем в первой сцене начнут разворачиваться драматические события.

Внезапно Аня поняла, что не хочет, чтобы Бертрам говорил за нее. Робость оставила ее, и она тихо, но властно произнесла:

— Не возражаете, если я сама все объясню, Бертрам?

— Конечно. — На его лице появилось выражение удивления, но он тут же подчинился.

— Сэр Бэзил, я знаю, что к вам приходит очень много людей за советом. Но Бертрам считает, что у меня необычный сценический талант. Я не уверена в его правоте, не могли бы вы сами решить за нас?

— Моя милая юная леди. — Сэр Бэзил уже был не гостеприимным хозяином, а театральным актером и режиссером, которому приходится каждый день говорить «нет» новичкам сцены. — Конечно же, я всегда рад дать совет любому другу Ранмиров. Но хотел бы вас предупредить, что сейчас актеров очень много и даже талантливым людям зачастую бывает трудно чего-то добиться.

— Я понимаю, — быстро отозвалась Аня. — Но должна сказать, что Бертрам привез меня сюда не только для того, чтобы узнать ваше мнение. Есть кое-что еще. Думаю, он простит, что я начала с этого.

— Я подчиняюсь твоему решению, — с улыбкой отозвался Бертрам, — но поскольку ты начала с театра, хотел бы пояснить, сэр Бэзил, что талант Ани довольно специфического рода. Она, скорее декламатор, нежели актриса…

— Это не по моей части, — сурово перебил сэр Бэзил. — Я специализируюсь исключительно на драме, как тебе это давно уже известно, Ранмир.

— Конечно. Аня и не рассчитывает сразу получить работу или даже рекомендацию от вас. Ей просто нужно дружеское мнение. Это так?

— Да, — с готовностью кивнула Аня.

— Хорошо. Тогда пройдемте в мою студию.

Сэр Бэзил поднялся и провел их в большую, светлую, пустую комнату с маленькой сценой в углу.

— Что вы собираетесь показать? — терпеливо спросил он. — Все, что угодно, кроме монолога шекспировской Порции о милосердии. Вчера я судил претендентов на награду Баррингтона, — заметил он, обращаясь к Бертраму, — и, милый мой, все они выбрали роль Порции из «Венецианского купца»! Девушки, я имею в виду. Юноши были Марком Антонием или Генрихом V. Очень утомительно, знаете ли.

— У Ани нет драматического таланта для Порции, — рассмеялся Бертрам.

— Дорогой Ранмир, думаешь, это их останавливает?

Сэр Бэзил повернулся к Ане, которая скинула пальто и поднялась на сцену. Он вежливо, но со слегка скучающим выражением выслушал, как она объясняла содержание сценки со шляпкой.

После этого Аня уже не обращала на него внимания, полностью войдя в образ своей героини. Только когда короткая, напряженная сценка закончилась и Аня посмотрела туда, где стояли сэр Бэзил с Бертрамом, она заметила, что пожилой актер что-то оживленно говорит.

Бертрам позвал ее:

— Покажи что-нибудь еще, Аня.

Она исполнила песенку шарманщика. И тут ее дядя медленно подошел к сцене.

— Вы очень талантливы, дитя мое, — сказал он, помогая ей спуститься. — Насколько выдержит ваш талант жизнь на сцене, я не могу судить. Но вы обладаете редчайшим даром — простотой и искренностью. Как я уже говорил, я не работаю в этой области, но вы меня очень заинтересовали. — Потом он обернулся к Бертраму и спросил: — Что ты планируешь делать?

— Хочу, чтобы Мариус Бернар позанимался с ней несколько месяцев.

— Отлично. И пусть поработает над ее голосом. Конечно, он никогда не станет первоклассным, но сослужит ей неплохую службу, если его правильно развить. Сообщайте мне, как у вас пойдут дела. — И сэр Бэзил добродушно похлопал Аню по плечу.