В джазе только чижик-пыжик

— Сын Клавдии. Я тебя помню, ты всегда появлялась в театре неожиданно, заполняя собой все пространство. Красивая, яркая, все так радовались, хотели, чтобы ты бросила свою учебу и стоматологию и пришла к ним в труппу. А что я? Я был тогда еще маленький. Ты не обращала на меня никакого внимания. Я смотрел на тебя как на голливудскую диву, как на мечту. И думал тогда, что тоже хочу уехать в Москву из этой провинциальной дыры — за своим счастьем и судьбой. А один раз ты угостила меня длинным, вкусным леденцом на палочке… Я был так счастлив!.. — как-то чересчур бодро отбарабанил Валериан, будто заранее подготовленный и выученный текст.

Яна откинулась на спинку стула и хаотично, на скорую руку заплела себе неровную косу.

— Я, конечно, не молода. И меня можно заподозрить в маразме… Неужели? Надеюсь, что нет. Конечно, никакой феей я не была, от театра меня тошнило с детства, и даже в редкие приезды в свой родной город я так туда не заваливалась. Встречалась с матерью дома или в ресторане. И уж точно я никого бы не стала угощать длинным леденцом на палочке. Ненавижу эти кустарные конфеты!.. Сама никогда в жизни не сосала и другим не давала. Да и где бы я их взяла? Оторвала бы нос у Буратино и заставила бедного мальчишку сосать деревяшку? — Яна вздохнула. — Прокол твой. И не первый! Но даже это можно было бы списать на то, что прошло много времени, что я просто не помню…

— Так и есть! — вклинился Валериан.

— И было бы так, если б я не помнила, как выглядит настоящий Валериан, и не общалась бы с ним…

— Когда это было? — явно занервничал парень.

— Год назад, — сухо ответила Цветкова. — Когда я вытащила его из настоящей психиатрической клиники после шести попыток самоубийства из-за того, что много лет он чувствовал себя девочкой и не находил ни у кого поддержки. Валериан прошел все мыслимые и немыслимые экспертизы, консилиумы и обследования. Все они на сто процентов подтвердили, что по мозгу этот человек — абсолютная женщина, что ненавидит свое тело, которое не совпадает с ее мыслями. И тогда я заплатила круглую сумму за операцию по перемене пола Валериана в швейцарской клинике. Операция прошла успешно, и в мире на одну счастливую женщину стало больше. И вот смотрю я на тебя и думаю: долго ты еще врать-то будешь? Или тебе истинное фото Валериана показать? Об этом ни его мать, ни моя мать не знают. С этой вот тайной живу я одна. И это — вторая твоя ошибка.

Валериан обхватил голову руками.

— Черт, черт, черт!.. И как давно ты знаешь, что я не я?

— Ты еще и тупой, что ли? Я же сказала, что год назад у тебя сиськи выросли до третьего размера. Я прекрасно знала Валериана до и после операции. Он обратился ко мне за помощью! Что ты — не он, что ты — самозванец, я знала с первого момента, — ответила Яна.

Парень ошарашенно посмотрел на нее.

— Ты знала, что я не я, предполагала, что я преступник, мошенник… И поехала со мной в вагоне СВ в Питер?! Выпрыгнула ко мне в объятья с движущегося поезда, рискуя поломаться, заселилась в частную психушку… Просто так?! — воскликнул он.

— Так вот и я об этом! Сколько мне нужно еще рисковать собой, прежде чем ты скажешь правду?

— Ты не ответила!.. Если ты знала, что все не так, зачем со мной поехала?

— Во-первых, тебя рекомендовала мне моя мать. Возможно, ты и ее обманул, но тогда мне надо бы выяснить насколько. Не угрожает ли что моей матери? Уж она-то настоящего Валериана видела и знает как облупленного. Не знает только, что он теперь — Валерия, Лера. Он и поплотнее тебя будет, и ниже на полголовы. И глаза у него светлее, светло-карие с зеленцой. И волосы прямее, чем у тебя. Ты пойми, я двенадцать лет занималась рисованием, в том числе творила и портреты. У меня фотографическая память. Да, мальчика Валериана я видела не часто и мельком, но этого было достаточно, чтобы запомнить его лицо навсегда. Ну, а уже потом, в Москве, он нашел меня сам и попросил помочь со своей не совсем простой и часто осуждаемой у нас проблемой. Во-первых, он знал, что я не бедная, во-вторых, знал, что у меня есть связи, в том числе и в медицине, в-третьих, что живу я в Москве и всегда готова помочь всем знакомым из своего Волжска. Ну, так кто ты? — спросила Яна, совершенно серьезно глядя на парня холодными, большими, голубыми глазами.

— Поразительно!.. Думал, блондинки намного тупее. Да и… Это как надо было притворяться или играть, что я ни разу не почувствовал, что ты знаешь… Короче, что я не Валериан. Ты совсем безбашенная? Или такая смелая?

— Я — это я. Кстати, совсем не смелая, — ответила Яна, не отводя вопрошающего взгляда.

— Меня зовут Петр Мартинович Вейкин. Согласись, как и у тебя, самое неподходящее сочетание имени, фамилии и отчества. Да, я сын Мартина, твоего, как ты выразилась, любимого человека. Вот так вот! Как говорится, познакомились, — развел парень руками. — Наверное, это должно было произойти как-то по-другому.