В джазе только хулиганы

Вдалеке, в нише над балконом располагался длинный ряд круглых столов и кожаных белых кресел, зонированных колоннами. У каждой стояли пальмы в горшках, украшенные гирляндами, и, неожиданно, древнеегипетские саркофаги.

Справа от входа простиралась сцена, над ней — ещё серый экран. С противоположного её конца виднелась внушительного размера ёлка, украшенная в серебряных тонах. А слева от двери уже начинался бар, обставленный множеством поблёскивающих в белой подсветке бутылок с заманчивыми этикетками. Парень успел понажимать что-то на экране включившегося кассового аппарата, уцепил из-под гостевой столешницы звякнувшие ключи и двинулся в мою сторону.

— Не хочешь говорить, как зовут, буду дразнить «Ра», — улыбнулся бармен, плотоядно осмотрев меня от балеток до клюва. — А меня вот Саша зовут. Пойду открою главный вход.

И я, растерявшаяся, зачем-то увязалась следом.

— Я Регина, — удивительно, что хоть кто-то спросил! — Учусь в академии психологии… только на днях перевелась сюда из саратовского филиала.

— А-а-а! Так ты не москвичка, — хохотнул бармен. Зал, лишённый окон и утопающий в голубом освещении, был просто необъятен. — А где планируешь жить?

— С Ярославом и ещё какой-то девушкой… пока с ней не знакома. Они снимают жильё здесь, неподалёку, и от них съехал третий квартирант.

— Ну, понятно. Это Катя съехала от Ярика и Даши. Она на ПМЖ улетела в Австрию… Значит, ты теперь вместо неё?

Кажется, Дашей как раз и звали ту девчонку, с которой мы должны были сожительствовать, но ни про какую Катю я не знала, тем более не представляла, что значит «вместо неё»…

— Катя тоже здесь работала?

— Конечно! — Саша, не глядя, вставил ключ в замок, провернул и толкнул дверь. Но наружу всё-таки высунулся. С вечерней улицы в караоке-зал ворвался ледяной кусачий ветер, а вместе с ним внезапно — пузатый парень в шуршащей куртке и новогоднем колпаке. Незнакомец стучал зубами от холода, а его красные руки держали трещащий по швам рюкзак. — О! Звукарь!

Вошедший диковато осмотрел меня, поёжившуюся, легко одетую, бармена с оголённым, чуть волосатым торсом и львиным гримом, но, не сказав даже «здрастье», свернул к лестнице, ведущей на балкон.

— Запомни, опоздуны, которым не доверяют ключи, мёрзнут снаружи. Приходи на работу заблаговременно. Так вот, — мы двинулись обратно к бару, в сторону более тёплых циклонов воздуха внутри помещения. — К Катьке знаешь, сколько гостей сюда ходило? Её очень любили, просили петь и чаюху большую оставляли! Но она закончила учёбу, повыигрывала все конкурсы и поступила в консерваторию в Австрии.

У меня округлились глаза.

— В-в кон-нсерваторию?.. В Австрии?

— Ну да.

Насколько было реально, мои мурашки «укрупнились», а ноги продолжили шагать по залу с сопротивлением. В таком случае… я сгожусь здесь в роли микрофонной стойки! Но точно не «вместо Катьки».

— Ты чего какая бледная? Замёрзла? — мы успели дойти до бара. Я остановилась в пролёте, а Саня забрался с головой в нижнюю тумбу. Извлёк из неё скомканную куртку и протянул мне. — Надень, пока нет гостей.

Я не стала отнекиваться. Благодарно кивнула, накинула на плечи, принюхиваясь к стойкому табачному амбре, что источал воротник, и прикусила губу.

Раз уж я рассказывала дружелюбному бармену всё, как на духу, решила сдаться с поличным окончательно…

— А я вот даже в музыкальной школе не училась… мне так страшно, просто кошмар! Меня могут выгнать отсюда? — я ещё раз осмотрела помпезный зал, на мрачном балконе которого загорелся одинокий экран ноутбука.

Саша, закинув на плечо белое полотенчико, вдруг рассмеялся.

— Пхах! Чтобы в караоке людям подпевать, не обязательно получать музыкальное образование. Главное, чтобы ты с гостями общаться умела, была красивой, опрятной. С этим у тебя проблем нет, — плутовато улыбнулся парень. — Ну и более-менее в ноты нужно петь. Для этого же вокалистов и нанимают?.. Ну-ка, спой мне что-нибудь.

Бармен подпёр бородатый подбородок кулаком, на котором сверкнул крупный перстень, и выжидающе замер. Дыхание спёрло…

— Но… но… — сжавшись от ужаса, я поймала с балкона взгляд звукаря, и с трудом сглотнула. — Но я даже не распевалась!

— Ну так сейчас и распойся.

Только в эту секунду я поняла, насколько далеко зашла. Три года заклеивая розетки в родительской квартире, запихивая в щели под дверьми тряпки, чтобы снаружи не было слышно моих песнопений, я припёрлась в московское караоке на место ученицы консерватории… Что же я наделала?

— Ра! Ты меня слышишь?

— А? Да! Слышу… — игнорируя очередное обращение не по имени, я выпрямилась по стойке смирно и с силой зажмурила глаза.

Была не была!.. Вдохнула побольше холодного воздуха… но не смогла удержать его в лёгких, пришлось вдохнуть снова. А что петь-то? Ох, блин! Что у них тут исполняют в караоке? Аллегрову? Губина?.. А-Студио?! Точно! Было бы круто вспомнить хоть одну их песню… «М-м-м. Скоро я взлетаю, совесть я теряю»… А-а-а-а-а! Там точно пелось иначе!

Все выученные наизусть слова напрочь отшибло из памяти. Как прозаично это ни звучало, всплыл лишь один текст Лолиты «На Титанике»… На нём и пришлось остановиться.