В джунглях Галаны

Звеньевой метод в том виде, что был у нас на базе, провалился сразу. Что командир звена, что обычный папуас, один чёрт, ничего не понимают! Многие только вчера, в прямом смысле этого слова, с пальмы слезли, железные ножи в первый раз здесь увидели. Решил выстраивать систему обучения, планирования и контроля на совсем других принципах. Первая проблема языки. Грамотных у нас ровно тридцать два человека, из них на латыни пишут семь, на пехлеви четырнадцать, остальные знают арабский, среднегреческий, санскрит и гуа. Есть три уникума, владеющие несколькими языками, в их числе Камал. Ввёл единый язык из команд на латыни, на языке кевенги и на русском, обеспечил ежедневное двухчасовое обучение. При должном старании даже обезьяну научить можно, а тут ребята поумней будут. Список команд и предложений ежедневно пополнялся в зависимости от задач и цеха. Для текущей коммуникации ввёл штат переводчиков и поставил им дополнительную задачу составить разговорники – латынь-нужный язык. Ввёл формирование команд из родственных племён и раздельное проживание.

С таким количеством людей дело стало продвигаться гораздо быстрее. Лагерь наш был в виде прямоугольника шестьсот пятьдесят на четыреста пятьдесят метров, как римский военный лагерь. Возвели стены: забор из саманных блоков. Вокруг копали неглубокий ров, вырубали лес, выжигали траву и кустарник. К южной стене лагеря примыкали навесы рынка, там же поставили магазин-склад для обмена наших товаров и соли на чатлы.

С востока, из цеха обогащения ильменита, в лагерь тянулась подвесная дорога. Каждый день оттуда катили мешки с песком и щебнем для обустройства лагеря: насыпали дорожки, делали дренажные канавы, наполненные битым камнем. С востока, где был глиняный карьер, в лагерь шла вторая подвесная линия, которая вела на площадку формовки саманных блоков, к дробилке и творильным ямам.

Выше по течению перегородили ручей, получилась заводь, оттуда отвели воду к сепаратору и мельнице, дальше она текла по насыпному, облицованному водоводу в лагерь. Вода, для очистки, проходила через большие баки-фильтры, заполненные песком, углем и цеолитом.

Большой слесарный цех находился в левом ближнем углу от главного входа в лагерь, рядом с сушильными печами. В правом – химический цех и печи для вулканизации, площадки для сушки самана и кирпича. За ними шли литейный цех и цеха жестянки и сборки. Дальше вдоль правой стены – длинные навесы цеха прокатки бронзовых листов и вытяжки медной проволоки. В центре главное здание, дальше спальный район – ряды жилых навесов, кухня, склады, столовая и цех «кройки и шитья». Опоры навесов – вбитые в землю сваи из ошкуренных брёвен с заглублениями, в которые крепили на шипах лаги для пола и нар в два ряда. Высота навеса четыре метра, пол из жердей стелили на высоте один метр. Под одним навесом ночевало разом пятьдесят человек. Стены и потолки – маты из папируса, пропитанные глиняный мульчей во избежание пожара. Их прессовали в особых клетях.

Бараки для литейного и химического цехов делали из саманных блоков, а после просушки белили гипсом. Глину готовили заранее, замачивали на несколько дней, перемешивали добавляя песок, кровь или навоз, как пластификатор, нарубленные ветки и папирус для армирования. После глину трамбовали в деревянные формы и выкладывали сушиться. Многие из туземцев делали подобным образом свои дома, поэтому вопросов не возникало. Удивлялись лишь форме, многим казалось, что делать стенку руками гораздо быстрей.