В эфирной полумгле

— Почему? — удивился Коулмен. — Вы выполнили свою часть договора, я выполнил свою. Мы с вами расстаемся полюбовно.

— То есть, вы не убьете меня?

— Зачем?

— Разве вы не боитесь, что я кому-нибудь расскажу?

— Нет. Слухи и так ходят по Престмуту. Слухи ходят, а денежки капают. Вам же самому наплевать и на город, и на Королевство. Кому вы расскажете?

— А если я решу мстить?

Коулмен больно постучал тростью Соверена по лбу.

— Господин Стекпол, а Анна? Вы так и бросите ее? Кроме того, боюсь, вы совершенно не представляете моей силы. У меня армия, — он широким жестом показал на мертвецов, — а у вас?

— Тогда развяжите меня, — сказал Соверен.

— Конечно, — согласился Коулмен. — Но позже. Глуши машину! — крикнул он и подхватил Соверена под руку.

Вместе они вернулись к карете.

Гул стих. Земля перестала дрожать. В небе появился просвет, одаривший солнечным светом далекий холм.

— Вас отвезут домой. К Анне, — сказал Коулмен.

— Анна! — выкрикнул Соверен, взбрыкнув. — Анну ли вы мне вернули? Она же не сможет даже улыбнуться мне!

Владелец «Эфирных механизмов» вздохнул.

— Открою вам секрет, дорогой мой. Когда я порезался о скол колбы, и капля моей крови попала внутрь, мертвец, вдохнувший эфира, стал подчиняться мне. Вы поняли? Обрисовать план действий? Возвращаетесь домой, берете запасную колбу, что я оставил вам, капаете крови. И Анна становится целиком и безраздельно ваша! Вы же именно этого хотите?

— Что?

— Все, не злите меня!

Коулмен открыл дверцу кареты.

Соверен был настолько ошарашен секретом, что беспрекословно позволил себя усадить. Моя Анна, подумалось ему. Целиком и безраздельно.

— Морхилл, особняк Стекполов!

Адрес он и Коулмен произнесли одновременно.

Всю дорогу Соверен думал об Анне. Вспоминал ее смех, как она сводила брови, когда ее что-то не устраивало, как смотрела, как упрямо закусывала край губы.

Да, губу придется зашить. И научить так закусывать. И сделать Анну такой, как прежде. Возможно, ее милый голос и канул в прошлое, но лицо, но взгляд, но тонкие пальцы, легкие прикосновения…

Он всему обучит ее заново.

Ближе к особняку гнусный червячок сомнения все же заставил Соверена сморщиться. В унисон дернуло болью ногу. Почему же, подумалось, Коулмен отпустил меня? Я не опасен? Или он посчитал, что купил меня Анной?

За окном мелькнули прутья ограды. Осадив лошадей напротив ворот, кучер спустился с козел и, нырнув в салон, молчаливо перерезал веревку у пассажира на запястьях.

Соверен выбрался из экипажа и, хлопая разорванной штаниной, торопливо захромал к дому.

— Эмерс! — закричал он, открыв дверь. — Эмерс! Доктор Мортимер был?

Слуга не отозвался.

Холл был пуст и темен. В кабинете мерцала, на последнем издыхании, лампа.

— Эмерс!

Соверен шагнул в коридор и упал, поскользнувшись.

Бедро взорвалось болью. Ладони испачкались в чем-то липком и холодном. В слабом отсвете свечи, стоящей на подоконнике в конце коридора, он разглядел, что липкая полоса тянется по полу в одну из комнат.

— Черт знает что.

Он поднялся, поднес ладони к лицу. Что здесь, интересно, разлили? Вроде что-то черное. Или красное? Вином не пахнет.

— Эмерс! — снова крикнул Соверен.

Бум-м! Бум-м!

Паровая машина постукивала сквозь толщу камня, словно сердце. Это несколько успокоило Соверена. Значит, по крайней мере, в подвале все в порядке.

— Эмерс! Миссис Фрауч!

Он, потирая ногу, последовал за полосою.

Эта комната еще не убиралась, но шторы были раздернуты, в арочное окно заглядывал хмурый, клонящийся к вечеру день.

Полоса ныряла под кровать.

Соверен кое-как опустился на колено и, стараясь снова не испачкаться, заглянул в пыльную тьму. Что за дьявол? Он протянул руку и тут же ее отдернул.

Под кроватью кто-то лежал.

— Эй, что вы там делаете? — тихо произнес Соверен.

Затем он ухватил лежащего за одежду и с трудом выволок его на свет.

Младшая сестра Фрауч уставилась на него остекленевшими глазами. Светлое платье ее все пропиталось кровью. В грудь и в живот женщине нанесли по крайней мере дюжину ножевых ударов.

На дом напали!

— Анна! — закричал Соверен.

Ему сделалось страшно от того, что нападавшие могли сделать с нею. Схватив тяжелый подсвечник, он бросился в комнату, где утром оставил свою любимую.

В камине краснели угли. Кровать была пуста, темнея мокрым отпечатком тела. Рядом с кроватью, на стульчике, уткнувшись лбом в тумбочку и опалив волосы огарком свечи, сидел доктор Мортимер. Левое запястье его было прокушено. Язык вывалился изо рта. На шее темнели отпечатки пальцев.

Изуверы!

— Эмерс! Анна!

Соверен, крича, принялся обходить особняк, проверяя комнату за комнатой. Слух играл с ним дурные шутки. Ему то казалось, что кто-то идет за ним по пятам, то чудился впереди задушенный хрип Анны.

Бум-м! Бум-м! — стучала машина в подвале.

— Выходите, сволочи!

Соверен зарыдал, когда обнаружил старого слугу. Убийца застал Эмерса в ванной комнате и просто свернул тому шею.

— Анна!

С подсвечником наперевес Соверен зашел в обеденный зал.