В его нежных руках

Его охватила такая злость, что он едва не сорвался с места, чтобы вытрясти из нее всю душу, но увидев испуганную Лилю и то, как она сползла по стене, разъярился окончательно.

— Этого я тебе не прощу, слышишь? Завтра мы съедем, и не вздумай что-то наплести отцу! — цедил он, поднимая невеличку на руки.

— Сынок, это не то, что ты подумал, — начала она.

— И не смей со мной разговаривать больше. Пока ты не извинишься перед моей женой, даже не вспоминай обо мне. И да, ты права, мой сын или дочка никогда не узнают тебя, я об этом позабочусь.

— Сынок⁈ — она хотела пойти за ним, но он так посмотрел на нее, что у нее ноги подкосились, и она едва не упала, благо Гульнара выскочила вовремя.

— Госпожа Фарида, вам плохо?

— Воды.

Дамир быстро поднялся по лестнице, проклиная свою настойчивость. Ну, зачем он ее заставил прийти? Теперь понятно, почему она сопротивлялась. Мог бы и сразу догадаться, что мать никогда не примет Лилю.

Глупо пытаться тащить барана, если он уперся рогами в землю.

Нащупав пульс, он осторожно раздевает ее и приносит смоченное в прохладной воде полотенце. А после молится, чтобы с ней и малышом все было хорошо. Лиля приходит в себя, когда он осторожно поглаживает ее живот, чувствуя, как слезы льются по щекам.

За что? Как можно так беспощадно и жестоко относиться к маленькому беззащитному малышу? Как мать может лишить сына счастья? И что теперь будет? Он ведь не тронул ее? Господи, а если он ее убил?

Она приподнимается, в попытке выяснить, что произошло, но он укладывает ее назад.

— Я вызвал врача. Ты долго не приходила в себя, и я запаниковал.

— Ты в порядке? — спросила она сквозь пелену слез и он оторопел.

— Я⁈ Я в порядке, а ты? Как себя чувствуешь? Что-то болит? — то и дело спрашивал он, ощупывая ее всю.

— Я в порядке.

— Ты мне врешь, но я не злюсь. Прости меня. Завтра мы обязательно уедем. Я больше не хочу видеть ее, и не позволю делать тебе плохо. Я обещал тебе, помнишь? Обещал и не сдержал слово, — он прячет глаза, но она и так видит, что они блестят.

— Ты слышал? — спросила она не в силах унять свое безумно стучащее сердце.

Если он знает, не выдержит, а она…она просто не в себе.

— Теперь понятно, почему тебе снилась эта ерунда. Я не прощу ее, пока она не извинится за те слова. Как ей вообще пришло в голову, что он не мой? — тут же вскидывается он.

— Дамир, — тихо шепчет она и он замолкает. — Я наверно никогда не понравлюсь ей, но если честно, у меня больше нет сил.

— И не нужно. Не нужно. Тебе не надо было вообще ничего делать, чтобы понравиться ей. Аллах, за что мне такое? — стонет он, падая ей в руки и не скрывая слез. — Прости меня малышка. Прости. Я слепой дурак.

— Поедем в наш дом, да? — она ищет его руки, и он сплетает их пальцы, целуя ее. — Давай никогда не будем такими. Пусть наши дети растут в любви, обещай мне.

— Обещаю малышка, все что хочешь, обещаю.

Она замолкает, закрывая глаза, а он продолжает держать ее руку, поглаживая и время от времени смотря на нее. Врач, осмотрев ее, посоветовал прийти на прием, как только станет лучше.

Лиля не слышала ничего, проваливаясь в пустоту и, даруя своему телу и мыслям долгожданный покой, а когда пришла в себя, была уже глубокая ночь. Повернувшись на бок, она почувствовала, как руки Дамира крепче сжали ее.

— Дамир? Дамир? — позвала его Лиля, но он спал. — Дамир, я в туалет хочу.

Он молчит, и она пытается осторожно вылезти из-под него, стараясь не разбудить. Стоило ей открыть дверь и выйти наружу, как руки Дамира подхватили ее и, усадив на постель, стали осматривать ее.

— Почему меня не разбудила? — рычал он сонно. — Тебе плохо? Тошнит?

— Дамир успокойся, — улыбается она. — Я просто захотела в туалет.

— Ты меня не обманываешь? — с испугом и каким-то облегчением спрашивает он, и она отрицательно качает головой. — Хочешь чего-нибудь?

— Думаешь, мы можем устроить поздний ужин? — с улыбкой спрашивает она, и он, целуя пальчики на руках, поднимается с колен и, уложив на постель, укрывает одеялом. — Я сейчас. Не вставай.

Улыбнувшись от его серьезного лица, она кивает и ждет. Он появляется спустя пятнадцать минут с подносом. На нем чего только нет и у Лили слюни текут. Живот урчит от голода, и она, зардевшись, набрасывается на еду.

— Проголодались мои сладкие девочки, — нашептывает Дамир, укладываясь рядом и поглаживая ее живот. — Мама слегка перенервничала и заставила малышку проголодаться, да? Думаю, что будет девочка.

— Дамир! — возмущается Лиля.

— Это просто к слову, — улыбается он, закидывая пару виноградин себе в рот.

— И мне дай.

— Сейчас наша мама покормит тебя, и ты поспишь немного, а завтра мы поедем на прием.

— Дамир. Я уже хорошо себя чувствую.

— Но мы все равно поедем Лиля, — говорит он сердито. — Я не собираюсь ждать еще одного раза. Мы все проверим и поедем домой. К себе. Думаю, что подготовить комнату для ребенка, за оставшиеся два-три месяца проблем не составит.

— Хорошо. Ты только, пожалуйста, не накручивай себя. Я сама виновата, слишком волновалась предстоящим ужином.