В его власти, или Беременна от монстра (СИ)

Покровский кивнул вместо ответа и даже не заметил, как доктор попрощался и оставил его одного. Мрачно Марат следил за тем, как тускнеет вечер и за окном загораются огни фонарей. Все шло не так. Она должна была согласиться сразу же, может, поскандалить немного, но только немного, чисто ради приличия. Черт возьми, почему забеременела именно Аня, а не какая-нибудь сговорчивая пустоголовая модель? Та бы с радостью сбагрила ребенка отцу и заодно обеспечила себе таким образом красивую жизнь до конца дней.

Марат появился на пороге палаты и сразу же столкнулся с ней взглядом. Аня была бледной и в этой огромной палате казалась сейчас потерянной девочкой, хрупкой и маленькой. К тонкой руке шла трубка капельницы, видимо, поставленной совсем недавно.

Аня смотрела на него с укором, с невыразимой глухой болью, запрятанной глубоко внутри. А после отвернулась к стене и закрыла глаза. Марат потоптался на месте, чувствуя неловкость, а после кашлянул и произнес:

— Ты останешься пока в больнице. Петр Васильевич сказал, что некоторое время так нужно. Если тебе что-то понадобится — звони, я все пришлю.

Анна молчала.

— Доброй ночи, — прощание тоже осталось без ответа.

Покидал больницу он с тяжелым сердцем. Все обошлось, все было в порядке, но где-то внутри свербело, выкручивало душу, капля за каплей давило на мозг. Марат чувствовал себя виноватым. Такого с Покровским не случалось давно. Просто он знал точно, что никогда не простит себе, если с его единственным ребенком что-то случится.

И внезапно поймал себя на мысли, что Анна, наверное, думает точно так же.

Глава 14

«Вам нельзя волноваться», сказал мне врач, когда утром пришел проверить мое состояние.

Отличный совет, я считаю, когда у тебя хотят отнять сына и ты знаешь, что не можешь противостоять этому. Ты просто пешка, ничто — ни связей, ни денег. И если кто-то могущественный и богатый захочет, то от тебя даже пыли не останется. Раскатает и не заметит. Как успокоиться, когда ты не знаешь, как выкарабкаться из этого, как уберечь единственное дорогое, что есть в жизни? Мама всегда защищает свое дитя, а я…

Конечно, я старалась не думать об этом. Как могла старалась. Я ведь не хочу потерять ребенка. Зато за всю неделю, что я пробыла в больнице, хотя бы отдохнула от этого неприятного чувства слежения, которое всегда было в доме Покровского. Хоть охрана и находилась за дверями палаты, но зато остальной персонал не следил за каждым моим движением. Да и решеток на окнах не было. Открыл окно, спрыгнул на землю и беги.

С сожалением я смотрела на улицу, положив руку на живот. Нет, сбежать вот так, когда еще есть угроза выкидыша, без документов и денег — это просто преступление. Прежде всего по отношению к малышу. А если даже и удастся выбраться из города, то как только я обращусь в больницу, за мной сразу же приедет Марат. И вот тогда меня запрут дома, и даже когда буду рожать, на окнах палаты решетку вмонтируют, чтобы перестраховаться.

Нет, действовать нужно с умом. Хотя бы снять деньги со счета и продумать нормально план. Для этого время пока было.

Покровский приходил за неделю один раз. Даже разговаривать с ним не стала, отвернулась к стене и игнорировала все вопросы. Надеюсь, ему отольются сполна все мои слезы и переживания когда-нибудь.

В последний день перед выпиской после стандартных процедур я вернулась в палату и обнаружила, что… охраны нет! Сердце забилось в горле от радости, когда я увидела, что стулья перед дверью пустуют. Заглянула в палату, за угол в другую часть коридора — их нигде не было!

Это был отличный шанс сбежать. Да, глупо может быть, но я просто поддалась порыву. Схватила свой кардиган, быстро натянула на себя и как ни в чем не бывало направилась к выходу. Медсестра на ресепшене приветливо улыбнулась, когда я проходила мимо, и я вышла на улицу.

Едва сдерживаясь, чтобы не побежать и не привлечь лишнее внимание, я двинулась по тротуару двора больницы. Еще немного, чуть-чуть — и я просто затеряюсь в толпе прохожих. Город огромный, живот еще незаметный, я смогу это сделать, смогу!

— Анна Сергеевна, — слышу оклик сзади себя, и внутри все обрывается.

Я споткнулась на ровном месте, но продолжила идти, поневоле ускоряя шаг. Сделаю вид, что ничего не услышала. Но не успеваю сделать и двух шагов, как слышу топот охранника за спиной.

— Анна Сергеевна, — мужчина мягко перехватил меня за локоть, — машина в другой стороне.

— Да? — притворно удивилась я и неловко рассмеялась, — А я… задумалась и пошла в другую сторону.

— Конечно, — серьезно кивает охранник, делая вид, что поверил, — пойдемте. Марат Павлович приехал встретить вас.

Шикарно! Мой тюремщик бросил все, даже свою офигенно важную работу, чтобы сопроводить меня назад в клетку.

— Держите меня покрепче, а то я еле сдерживаюсь, чтобы не запрыгать от радости, — с ядовитым сарказмом посоветовала я мужчине.