В его власти, или Беременна от монстра

— Если разрешат, сходим обязательно, — мягко произнес он, погладив ласково большим пальцем по руке, — Ты уверена, что мне лучше уехать?

— Тебе надо отдохнуть и хоть немного нормально поспать. Не переживай за меня, все будет в порядке. И… поцелуй за меня Тёмку. Скажи, что я очень его люблю.

— Скажу, — улыбнулся Покровский и поднялся со своего места, — Я оставлю тебе свой телефон. Если что, звони на номер Агаты. А завтра привезу и твой телефон, и вещи, договорились?

— Договорились, — кивнула я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вообще-то, зная Марата, расставались мы точно ненадолго, так что и смартфон по сути был не нужен. Но перечить я не стала. Просто понимала, что ему, как мужчине, важно знать, что он хоть как-то держит все под контролем. А раз ему так спокойнее, то пусть будет, как хочет.

Уже в дверях Покровский остановился и обернулся ко мне.

— Знаешь, я подумал, что Максим — очень хорошее имя для сына, — сказал он и улыбнулся, — спокойной ночи, Аня.

— Спокойной, Марат, — обескураженно ответила я.

А когда за ним закрылась дверь, не смогла удержать победной улыбки. Потому что именно так я и хотела назвать ребенка. Запомнил же, когда я говорила ему об этом! Не знаю почему, но после слов Марата с души словно камень свалился. И впервые за этих два долгих дня меня перестали мучить кошмары.

********

Уже с утра Агата позвонила и спросила, можно ли они приедут с Артемкой навестить меня. А я что? Конечно я была рада им обоим, а по Тёмке вообще очень соскучилась! Как по родному сыну, так сильно привязалась к мальчишке за все это время. И еще страшно было за него, как он все произошедшее переживет. Я-то не могла разобраться со своим отношением к Славе, а он маленький мальчик и Слава его мама — ему тяжелее вдвойне.

Агата за полчаса до приезда прислала сообщение, что они уже вот-вот приедут. Написала, что Артем волнуется сильно перед встречей. А я и сама волновалась, как там мой мальчик себя чувствует. Очень боялась увидеть его и понять, что он страдает. За Тёму болело сердце, за моего кроху Максима болело сердце. Я и не знала, что у мам такая доля — переживать за детей каждую секунду жизни. Но все равно бы ни на что это счастье не променяла.

Я так задумалась, что даже не заметила, как дверь палаты открылась.

— Анечка! — Артем кинулся ко мне со всех ног и вихрем залетел на кровать, тут же бросаясь в объятия и обнимая за шею.

— Осторожнее, Тёма! — только успела крикнуть Агата, но он ее уже не слышал. Вцепился пальчиками в больничную одежду, прижался ко мне доверчиво и заплакал навзрыд. Маленького била такая крупная дрожь, что я сама едва смогла сдержать слезы. Только как можно крепче прижала его к себе и гладила по волосам.

— Тёмочка, ну ты чего? — успокаивающе шептала на ухо мальчишке.

— Я думал, ты умерла! — горячо зашептал он, — Когда мама… когда она, — его голос задрожал и он заплакал горько-горько.

— С чего ты это взял? Папа же сказал тебе, что все хорошо?

— Сказал. Но бабуля мне тоже говорила, что Сеня просто уехал жить в другое место, а оказалось, что он теперь на небе живет! А это значит, что он умер!

— А Сеня это…?

— Мой хомя-як, — заревел горше прежнего Артем.

— Мой хороший, — я постаралась улыбнуться, чуть отстранила от себя Тёмку и заглянула в глаза, — Но ведь папа всегда говорит правду. И ты ему не поверил?

— Я… поверил… просто очень боялся, что это неправда.

— В следующий раз обязательно верь папе. Договорились? — спросила я, слегка убаюкивая мальчишку в своих объятиях. Агата подошла ближе и присела на стул. Хотела было что-то сказать, но я приложила палец к губам. Все потом, сначала успокою ребенка.

Артем и правда скоро перестал плакать, только всхлипывал изредка и продолжал в кулачке сжимать мою больничную рубашку. Я ничего не говорила, только поглаживала его по голове.

— Аня… А что будет с мамой? — тихо спросил Тёма.

— Не знаю, зайчик, — честно вздохнула я, — Наверное, ее отправят в больницу, чтобы она немного там побыла.

— Она болеет? Ее будут лечить?

— Немного. От злости. Знаешь, чтобы она научилась так сильно не кричать и не злиться.

Слава поступила ужасно, но… я не хотела, чтобы ее собственный родной сын считал ее чудовищем и монстром. Станет старше, все поймет и сам примет решение, хочет ли с ней общаться. А я не хочу манипулировать ребенком и внушать ему мысли, какая мама плохая.

Артем с задумчивым видом выводил пальчиком на моей руке узоры, а после робко спросил:

— А я буду с ней жить? Я… ее боюсь…

— Ну что ты. Ведь в доме у папы для тебя уже есть комната. Пока мама на лечении, ты будешь жить там. Или у бабушки с дедушкой. Где захочешь, солнышко.

— Хочу с папой. И с тобой. И с братиком маленьким. И с бабулей и дедом. И с Агатой тоже. Так ведь можно?

— Может быть. Надо подождать немного, — ободряюще улыбнулась я, а у самой сердце сжалось. Кто вообще знает, как все сложится дальше?