В её глазах

Сердце у меня тает. У меня есть своя жизнь, и даже в избытке. Может, вся она крутится вокруг этого маленького мальчика, но я люблю его всем сердцем, и это самая чистая, искренняя и бескорыстная любовь, какая только существует на свете.

– Я тоже по тебе скучала, малыш, – говорю я. Эти слова не передают всей глубины моих чувств. – Давай завтра съездим в Хайгет-Вуд, если будет хорошая погода. Купим мороженое. Устроим себе приключения. Как тебе такой план?

Он улыбается и кивает, уже наполовину в своем собственном мире снов. Целую его на ночь и еще некоторое время смотрю на него, перед тем как выключить свет и выйти из комнаты.

Чувствую себя вымотанной до предела. Возвращение Адама успокоило меня, и сейчас я испытываю лишь бесконечную усталость. Наливаю себе бокал хорошего красного вина, которое привез Иэн, и оно изгоняет из моей души последние остатки напряжения. Начинаю беспрерывно зевать. Пытаюсь отогнать мысли об Адели и Дэвиде. У Адели есть телефон. Если ее прижмет, она сможет мне позвонить. Если, разумеется, не будет в отключке от дьявольского коктейля из таблеток, которым Дэвид ее пичкает. Но с этим я ничего не могу поделать. Я думала позвонить доктору Сайксу, но кому из нас двоих он поверит? И я более чем уверена, что Адель будет все отрицать, чтобы выгородить Дэвида – и себя саму. Не понимаю, почему она до сих пор его любит – а она явно его любит, – когда мне совершенно очевидно, что он с ней исключительно ради денег. Интересно, большое у нее состояние? И какую его часть он уже потратил? Может, они вместе уже так долго, что Адель принимает зависимость за любовь?

Должна также признаться, меня задело за живое, когда Адель сказала, что у Дэвида была связь с какой-то женщиной там, где они жили раньше. Вот и верь после этого всем его страданиям на тему «я обычно так себя не веду». Эта мысль отзывается во мне болью, и я вспоминаю, каким он был в тот ужасный вечер, каким ледяным холодом веяло от его слов. Незнакомец. Совершенно другой человек, как и говорила Адель.

Издаю протяжный вздох, будто пытаюсь каким-то образом изгнать их обоих из моей души. Слава богу, Адам дома. Мне придется сосредоточиться на нем. На нем – и на поисках новой работы. Что бы ни говорил доктор Сайкс, обратно в клинику я вернуться не смогу. Даже если Дэвид уволится, это место теперь будет для меня навсегда связано с ним – и со всей этой историей. Все никогда уже не будет прежним. Бегло просматриваю несколько сайтов с вакансиями, но ничего подходящего для меня не нахожу, и это еще больше подрывает мой дух. К счастью, у меня есть кое-какие сбережения, так что несколько месяцев на плаву я худо-бедно продержусь, но рано или поздно они закончатся, и тогда мне придется идти на поклон к Иэну. От этой мысли мне хочется съежиться в комочек и лежать так, пока все как-то не устроится само собой. Вместо этого я допиваю вино и отправляюсь в постель. Адам вернулся, так что теперь рассчитывать утром подольше поваляться не стоит.

Засыпаю я почти мгновенно. В последнее время кошмары меня практически не мучают, я погружаюсь в них на секунду-другую, пересчитываю пальцы, после чего появляется дверца кукольного домика – и вот я уже в другом месте. Как обычно в последнее время, я оказываюсь в саду у пруда, и Адам тоже со мной, и хотя мы пытаемся веселиться, погода стоит пасмурная, моросит мелкий дождик, словно даже во сне, который я контролирую, мое эмоциональное состояние сказывается на атмосфере. Я знаю, что сон – это всего лишь фантазия, а когда нас только двое, фантазия ни до чего особенного не дотягивает. Сегодня Дэвид не жарит мясо. Мне он здесь не нужен. Слишком явственно звучит у меня в ушах его: «Ради твоего же собственного блага держись подальше от нас обоих».

Я стою у пруда, но Адам отвлекся от кишащих рыб и головастиков на игрушечные машинки и грузовики, разбросанные по лужайке, и даже не смотрит на меня. Я знаю, что в моем сне я хозяйка, – если мне будет нужно, чтобы Адам очутился у пруда рядом со мной, мне довольно будет просто этого захотеть. Но это ведь не настоящий Адам, а его воображаемый двойник, а сегодня мне этого недостаточно.

Настоящий Адам крепко спит в своей кроватке, укрытый одеялом, с верным Паддингтоном под мышкой. Я думаю о нем, спящем совсем рядом со мной, представляю, как он посапывает во сне в своей комнате. На сердце у меня становится тепло-тепло, и хочется снова увидеть его и обнять крепко-крепко, пока ему не станет трудно дышать. Я чувствую это всем нутром, со всей материнской сутью.

И тут вдруг она появляется снова. Вторая дверь.

Она блестит в глубине пруда, как тогда, только на этот раз не покоится там неподвижно, а перемещается, пока в конце концов не принимает вертикальное положение. Края ее все еще мерцают переливчатой ртутью, но сама дверь состоит из воды. Я стою неподвижно, и она быстро приближается ко мне. На секунду мне кажется, что я вижу головастиков и золотых рыбок, плавающих на ее поверхности. Потом я касаюсь этого жидкого тепла и прохожу сквозь нее, и в следующий миг я уже…