В эпицентре войны

Клим не ответил. Присев, он задумался. Отблески костра, разгоняя тьму, освещали его темно-зеленый с коричневыми вкраплениями комбинезон, придавая одежде зловещий оттенок. Слева, у выхода из большой брезентовой палатки, возвышался флагшток с болтающимся на нем знаменем группировки: обведенной в черный круг буквой «А» на зеленом полотнище. Поленья мерно потрескивали, искры взмывали вверх, а тени плясали свой замысловатый танец на суровых лицах людей.

Настроение плавно поехало вниз, начался дождь.

– Достало, – тихо прошептал «анархист» сам себе.

Из-за автобусной остановки, метрах в пятидесяти, вышли две темные фигуры. Медленно направились к костру. Внимания на них Клим почти не обратил: он знал, что это караульные покинули секретную лежанку, как раз по расписанию. «Значит, скоро пересменка. И закончится, наконец, эта ненавистная, холодная ночь».

Клим повернулся и посмотрел в сторону пулеметчика, сидевшего к нему боком и привалившегося спиной к мешку с песком. «Уснул он там, что ли? Нашел время».

«Анархист» быстрым шагом пошел к бойцу, перебирая в голове всевозможные ругательства.

– Подъем, эй, совсем кукухой поехал? Сто-о-оп! Мать твою, ты куда автомат дел?! – Клим пнул пулеметчика под ребра, но тот, вопреки ожиданиям, безжизненно завалился набок.

От увиденного у «анархиста» мигом пересохло во рту, а тело прошиб озноб. На горле у соклановца зияла рваная рана, вся грудь бойца была залита кровью. Приоткрыв алые губы в немом крике, остекленевшими глазами мертвец равнодушно смотрел в темное небо.

– Тревога! – во всю мочь заорал Клим и дернулся за своим оружием, но не нашел его. И тут понял, что, погруженный в собственные мысли, он попросту оставил автомат у костра.

Возвращаться назад было поздно. Щучкой нырнув за мешки с песком, боец развернулся лицом к пулемету, снял его с вращающейся станины, подтянул к себе. И с ужасом обнаружил, что оружие разряжено – ни единого патрона!

Сон как рукой сняло.

Со стороны костра послышались выстрелы, чей-то крик, через секунду оборвавшийся. Бухнула граната, громыхнул дробовик. Вытащив из кобуры пистолет, Клим выглянул из-за укрытия: за эти секунды в живых у «анархистов» остался лишь один боец, откатившийся в ложбину и беспрерывно стрелявший в сторону автобусной остановки. «С ума он сошел, что ли? Там же свои – вон, лежат на асфальте…»

И тут Клим все понял. Осознание того, кто на самом деле шел в их сторону, ударило, словно обух топора, по голове. Без сомнения, это и были те самые загадочные убийцы. Именно они, никем не замеченные, прирезали пулеметчика; они бесшумно разрядили пулемет, а потом двинулись в атаку, твердо уверенные в том, что в темноте их примут за возвращающихся из секретной лежанки бойцов, которые наверняка уже были мертвы…

Страх липкой волной накрыл «анархиста», но сразу был подавлен мыслью: «Их ведь всего двое!». Клим прицелился, четыре раза вдавил спусковой крючок. Пистолет дернулся в руке, пули унеслись в ночь, и непонятно было, попал он в кого-то или нет.

У его товарища дела обстояли совсем плохо. Когда закончились патроны, тот приподнялся, метнулся в сторону, но был срезан очередью и, нелепо раскинув руки, тряпичной куклой упал в траву.

Клим откатился за укрытие. Судя по всему, он остался один против двоих, с восемью патронами в пистолете да еще одной запасной обоймой. Это был жирный минус. Плюсом же являлось то, что убийцы были без ПНВ и наверняка не знали, где он. «Надо только продержаться, на базе точно слышали выстрелы и уже выслали подкрепление!»

Стараясь не шуметь, «анархист» медленно отполз на несколько метров назад, а потом бросился к кустарнику, густо разросшемуся у ближайшей обочины. Грохнулся на землю и раздвинул ветви. Одна из темных фигур, бродя меж трупов, показалась на фоне костра, и Клим выстрелил. Голова убийцы резко дернулась назад, без единого крика он осел на землю. «Анархист» злорадно улыбнулся и, сощурившись, стал высматривать второго.

А тот будто бы исчез, Климу никак не удавалось обнаружить его местоположение.

– Ну, где же ты, где? – шептал боец едва слышно, бегая взглядом по палатке, по остановке, по раскинувшейся сбоку равнине, ведущей к болоту.

За спиной хрустнула ветка.

Клим обернулся, хотел было откатиться, но получил сильнейший удар кулаком в лицо. Перед глазами будто взорвались тысячи звезд, все поплыло кругом, рот наполнился кровью. Из дрогнувшей руки «анархиста» тут же выбили пистолет, схватили за грудки, с силой приложили о землю, навалились всем весом и взяли в захват, из которого Клим все же умело вывернулся. Он ударил нападавшего каблуком в пах, выхватил нож и воткнул его боевику в шею. Тот захрипел, свалился кулем в траву, судорожно дергая ногами.

А потом Клима накрыло.

Хрипя от бессилия, «анархист» лежал, свернувшись в клубок, дрожал от боли и злости, ждал, пока сознание прояснится, пока спазм, скрутивший мышцы, отпустит, и вновь можно будет двигаться. Из его разбитого носа ручьем лилась кровь, увлажняя землю, окрашивая комбинезон в зловещий красный цвет.