В Эрмитаж!

— Там шестьдесят шесть записных книжек. План создания идеальной и совершенной республики. Нового, свободного от власти тирана государства. Республики света и счастья для всех. План новой столицы. Нового университета. Организация полицейских сил.

— Чего-то не вижу, хозяин. — Джеймс Хемингс шарит по полкам и ящикам комода.

— Эй, малый, протри глаза и посмотри получше…

— Ух ты. — И Хемингс выкладывает на стол пачку бумаг.

— «Дневной сон Дени-Философа»? — Джефферсон раскрывает один из блокнотов, — «Как извлекать пользу из религии и применять ее в благих целях»?

— Да, это они, мои записи.

— Но на титульном листе надпись: «Ее Величеству Екатерине, Самодержице Российской».

— А вы зачеркните и напишите: «Мсье Джефферсону, штат Луизиана».

— Вы действительно хотите передать мне эти рукописи?

— Только обещайте внимательно прочитать и правильно использовать их.

— Да, мсье, конечно, я так и сделаю, я постараюсь, мсье. Но сейчас, надеюсь, вы простите меня, мсье Философ. Как раз сегодня у меня назначена встреча с мадам Косуэй, она хочет заказать мой бюст одному знаменитому скульптору — мсье Гудону. Я уже приобрел шесть его работ. В том числе Вольтера — вот уж кто был нехорош собой…

Этим вечером наш герой вдруг почувствовал себя лучше. Так хорошо не было ему с того дня, когда он, ног под собой не чуя от страха, вошел в тронный зал нависшего над Невой Зимнего дворца и увидел там великую императрицу. Он в превосходном настроении, душа его ликует. Он сделал это: он создал новую страну. Джефферсон вернется на родину — и расцветут луизианские земли. За прибрежными районами, где засели в своих укрепленных городишках жители британских колоний, где возделывают землю, изобретают электричество, торгуют с бывшей своей родиной, — там, дальше, внутренние районы страны: бескрайние равнины; непроходимые дороги индейцев; излюбленные миссионерами-иезуитами и испанскими путешественниками земли; угодья французских охотников. Там грандиозные реки, высокие горы, необъятные прерии, безводные пустыни; неизвестные виды животных и птиц, деревьев и овощей. Он видит их, ему принадлежат эти чудеса, эти никем не виданные просторы, эти безымянные богатства, мутные воды Миссисипи, берущие начало в озере Итака, текущие в земли будущего, которым только предстоит быть открытыми…

Все же не зря он выдумывал, писал и переписывал эту страну, а может, и целый континент, драгоценный плод его грез наяву. В конце концов, труды его не пропали даром, и потому он вполне счастлив, сидя сегодня здесь, за столом между женой и любимой дочерью. Он чувствует себя неплохо, даже поел немного — ложка супа, кусочек тушеной баранины. А потом потянулся к корзине с американскими абрикосами, оставленной двумя посетителями.

— По-моему, не стоит, mon mari,что-то мне неспокойно, — говорит Дорогая Зануда, суетясь вокруг него, как обычно.

— Чепуха. Американские абрикосы, фрукты Нового Света. Какой от них вред?

И он ест. Он кашляет; голова его падает на грудь. Спокойной ночи, дамы. Доброй вам всем ночи.

Вскрытие трупа, продиктованное требованиями современной медицины и великим духом Разума, показывает: желчный пузырь высох, печень испорчена, мочевой пузырь воспален. Причина смерти — апоплексия, но мозг — как у двадцатилетнего юноши. Похороны — в красивой городской церкви Сен-Рош, недалеко от Вандомской площади. На похоронах присутствуют Гримм и Джефферсон. Конец лета 1784 года. Еще пахнут липы. В Комеди Франсез идет «Женитьба Фигаро» Бомарше, а в Опере — «Галантная Индия» Рамо. Братья Монгольфье устраивают полеты на воздушным шаре с огненным двигателем, а д'Аббан гоняет вверх-вниз по Сене пыхтящий колесный пароходик. Осталось еще пять солнечных лет — а потом эра Разума сменится эпохой Кровопролития. А пока что благоухание ладана заполняет церковь до самого купола, а пятьдесят специально нанятых священников с зажженными свечами идут за гробом Философа к алтарю.

Богатые и торжественные похороны. Почему бы и нет? Религиозная церемония оплачена деньгами, полученными за атеистическую «Энциклопедию». Под слаженное пение церковного хора останки опускаются под каменную плиту в часовне Девы Марии. Изящная, украшенная куполом часовня в центре этой прекрасной церкви и лепное надгробие работы Фальконе: аллегорическая фигура Славы, изображение Благовещения. Но вот что странно… Вскоре эту плиту поднимут — и окажется, что гроб и тело исчезли. И не видел их больше никто и никогда.

— Diderot le philosophe? Disparu.[70]Пропал без вести, — скажет вам ризничий, ежели вы, подобно мне, посетите сегодня церковь Сен-Рош.

Но, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним…