В этом году в Иерусалиме

Сердце твое отзывчиво, ум широк —
Это тебе и в людей подарило веру.
Мощью и мыслью ты весь, как живой пророк.
Юный мальчишка с тобой не сравнится мерой
Энтузиазма. Заступник и филантроп,
Лучшим из лучших ты будешь всегда примером[138]

.

Клейн, практикующий юрист и редактор «Кэнэдиан джуиш кроникл», социалист с выраженными политическими амбициями, был завербован Бронфманом в 1939 году и вплоть до 1948-го трудился на полставки за 3000 долларов плюс еще 1000 на возмещение расходов. Взамен этого поэт по условиям договора, как писал профессор Маррус, обязан был выдавать на-гора речи, годовые отчеты компании, «поздравления к дням рождения и юбилеям друзей и родственников Сэма и даже, весьма вероятно, составлять послания сугубо личного характера, включая длинное письмо к сыну Чарльзу по случаю его бар мицвы». Сэма А. М. Клейн именовал «маэстро» и в 1957 году, уже страдая душевным расстройством, которое в итоге и сведет его в могилу, тем не менее кинулся по зову патрона разрабатывать для него фамильный герб. И, вместо того чтобы посмеяться над такой диковинной причудой, наставлял геральдиста: «В идеале герб должен символизировать человечество всего земного шара, объединяемое, с одной стороны, дружбой, а с другой — верностью закону». Клейну пришлось также строчить докучливые письма, когда Сэм вознамерился занять кресло в Сенате. Поэт, романист, специалист по творчеству Джойса получил за свой труд награду — разовые чаевые. И в ответ рассыпался в благодарностях. 24 марта 1941 года он написал Сэму:

Хочу… еще раз выразить признательность за то, что вы сделали для меня на прошлой неделе, и за то, как вы это сделали. Должен сказать, что, когда вы позвонили мне, я как раз добрался до сложенного чека и утратил присущее мне красноречие: язык молчал, говорило одно только сердце. Ваше любезное письмо, полученное мною, разумеется, еще прежде в тот день, уже само по себе стало для меня счастьем и наградой; и я сказал своим собеседникам: «Меня переполняет ликование». Но и тогда я был полон решимости ответить спесивым отказом, однако вы поступили так мило, прислав письмо отдельно от чека, что совершенно меня обезоружили. Более того, я содрогаюсь при мысли о том, что случилось бы, приди я тем вечером домой и признайся жене в своем «живодерстве» (супруга моя любит столь образные выражения). Так что спасибо вам и от моей жены, и от сына, а больше всего от меня самого.