В этом мире еще можно удивляться (СИ)

- Почему Флеймикс был заключен на Солярии? - интересуется Стелла.

- Потому что носительница, которую он убил, была солярийкой. Дракон привязал его к этой планете, чтобы гордый помнил о своем злодеянии. И да, я уже знаю твой следующий вопрос, детка. Нет, я бы так не поступил. Никогда. Мне своя жизнь дорога, да и вообще. Ну подумаешь, пятьдесят первая любовь, четырнадцатая - несчастная. Переживем как-нибудь.

- Почему ты не мог сказать мне ничего о Баттерфлаикс? - наконец осмеливается Стелла свой главный вопрос. - Я ведь искала информацию именно о ней, когда случайно провалилась в ту библиотеку.

- Вот стерва, а? Даже так всем гадит, - отвечает Мификс с презрением, а затем молчит и выдает то, что Стелла никак не рассчитывала услышать. - Просто я не могу это сделать. Я связан магическим контрактом. Таковы… - он вдруг замолкает и словно перестает дышать. - Условия.

- Я поняла, - кивает Стелла. Она понимает, какой была дурой. Думала, что Мификс не хочет ничего говорить из вредности. Каждый в Магиксе знает, что из себя представляет магический контракт. Нарушишь условия - умрешь. Действует на всех. Даже на бессмертных. Стелле этого достаточно, и она решает для себя больше не затрагивать этой темы.

- А теперь поспи уже, наконец, - замечает Мификс. - На твоем месте я завтра бы рассчитывал на жаркий секс, - Стелла кивает. - И да. Если ты не против. Может… Забудем это? Ну, что было?

- Я не против. Тем более, ты спас меня.

- Будто это особо сложно было. Но мне так и не доделали массаж из-за тебя, - возмущается сирин. Стелла закатывает глаза и качает головой. Вот он, прежний Мификс.

Спустя некоторое время она засыпает, пока Мификс качает ее в своих объятиях и поет земные колыбельные. Стелла спит сном младенца и не знает, что на самом рассвете из Бескрайнего в общую гостиную ввалится обновленная и очищенная Муза. Не знает, что ту всю ночь ждет, не смыкая глаз, фея волн. Не знает, что принцесса Андроса, завидев опустошенную подругу, тут же бросится к ней обниматься.

И не знает, с какой просьбой Муза придет к ней через день.

========== Муза. Разговор по душам ==========

Я не могу отойти от удивления, когда Лейла заключает меня в такие крепкие объятия. Кажется, что это сон. Может, я до сих пор еще торчу в Океане, а? Может, глумливый по-прежнему туманит мой разум?

Но я понимаю: это правда. Улыбаюсь и также крепко обнимаю подругу.

- С чего бы вдруг такие объятия? Я что-то пропустила? - интересуюсь я с легкой полуулыбкой.

Лейла отпускает меня и внимательно смотрит мне в лицо, словно что-то там ищет. Затем чуть отступает назад.

- Не понимаю… Чему ты улыбаешься? - растерянно спрашивает она.

- Ну знаешь… Когда тебе так бросаются на шею, - я сажусь на диван, закидывая ногу на ногу.

- Я ждала тебя всю ночь, - замечает Лейла. Взгляд ее становится серьезным, и улыбка тут же сползает с моего лица. Внезапная эйфория отступает, я снова смотрю на все трезвым взглядом. Последние волны уходят из моей души, магия устаканивается, и Рев затихает. Я была счастлива, потому что Лейла обняла меня. Но теперь пытаюсь осознать это. Чудеса случаются, да, но не так часто, как нам хотелось бы. Должна быть причина. Некс что-то сболтнул ей? Вероятнее всего. К тому же, меня заполняет волна стыда. И я говорю, наконец, те слова, которые должна была сказать уже давно.

- Лейла, я была полнейшей дурой и идиоткой. Я забыла тебя. Мне. Мне так… - я не смею смотреть ей в глаза, потому что в голову одно за жругим лезут воспоминания: вот мы еще еле знакомы, вот я рассказываю ей о своей семье, о смерти мамы и своем отце, вот рыдаю на ее плече от безысходности, хотя почти еще ее не знаю, вот провожу в ней бессонные ночи, часами обсуждая свои сомнения насчет отношений с Ривеном, вот болтаю на Земле… А вот фактически ее посылаю.

- Я знаю, - она садится рядом и гладит меня по волосам. - Поверь, мы все напортачили. Я тоже виновата.

- В чем? - я удивленно смотрю на Лейлу и действительно поражаюсь. Она. Вот в чем?

- Ну… Первое время я очень злилась на вас, а в особенности на тебя за то, что вы забыли Набу. Знаешь, мне даже сначала казалось это предательством. Что вы предали меня, его, стали абсолютными эгоистами и не вспоминали его двадцать четыре часа сутки и семь дней в неделю, - чуть смеется Лейла и качает головой, чуть прикрывая глаза. - Я только потом поняла, какой дурой была. Знаешь… Это ведь моя трагедия и моя боль. Вы сочувствовали мне, вы помогали мне, но… Ты тогда, пожалуй, была права, когда сказала, что мне пора уже перестать ныть и жить дальше.

- Слушай, мне больно вспоминать об этом, - я кривлю лицо, потому что воспоминания об этих словах больно хлещут по исцеленной душе. - Это один из моих основных грехов, который мне еще замаливать и замаливать.

- Ты правда так сильно переживаешь по этому поводу? - внимательно смотрит на меня Лейла.

- Да мне хочется убить себя за это.