В этом мире еще можно удивляться (СИ)

Дафна в прозрачно-белом платье гуляет по песку босыми ногами. А Сиреникс сидит в волнах, соединяясь со своей стихией. Не может водная трансформация без Океана. Дафна подходит ближе и обнимает, как бы странно это не звучало, своего мужа. Какая еще девушка вышла бы за трансформацию?

- Подруга твоей сестры, та-что-упала-вниз-и-поднялась, ищет меня в своей голове. Она придет просить, - Сиреникс обычно не заводит издалека, а сразу излагает всю суть. Дафна присаживается рядом, поджимая колени, и смотрит вдаль.

- Муза? - догадывается нимфа. - И что она хочет?

- Она хочет заглушить моральную боль физической, не испытывая ее при этом.

- А это сделать можешь только ты, - понимает Дафна. Ибо секс Сиреникса - секс-боль, секс-голод, секс-потрошение. Когда ты кончаешь от наслаждения и страха за свою жизнь одновременно. Когда твое тело раздирают вклочья. И непонятно, происходит ли это в твоей голове благодаря образам, которые насылает змей и его верные шептуны, или твое тело действительно переживает огромные мучения, которые потом искусно излечиваются глумливым принцем Океана. - Я знаю, что ты уже видишь, что будет. И ты это сделаешь, так? Слушай. Я понимаю, - Дафна смеется. - Может, это странно, но я понимаю. И знаю, что это не измена. Для тебя эти понятия чужды, но…

- Но и для меня частично тоже, - прерывает ее змей. - Когда Древние влюбляются, они забывают обо всем остальном. И для них не существует других в прямом смысле. Когда я был с Омегой - я был с Омегой.

- Но ты и не был трансформацией, - замечает Дафна. - Ей это нужно. Кажется, она сильно страдает, так?

Сиреникс кивает. Дафне по-человечески жаль фею музыки. Она понимает, что чувствует Сиреникс по отношению к ней, понимает, что он не может поступиться заветами Древних и функциями трансформаций.

Она знает, что как Омегу он полюбил ее не сразу. И ровно до того момента, пока он не признал в нимфе равную Древним, в его цепях болтались Блум, Муза, Блумикс даже. Змей рассказал - Дафна знает. И, может быть, опять же странно, ее это не коробит. Но если Древние находят свою истинную любовь, то они не обращают внимания ни на кого другого.

- То будет последний раз, когда я вошел в кого-либо без нашего взаимного согласия, потому что так предначертано временем, - говорит змей, глядя в ближайшее будущее. Он не абстрагируется, он смотрит сквозь время. И Дафна понимает. С Музой - это даже не секс. Это - приведение феи музыки в чувство. Это - стимуляция. Это - отрезвление.

- А Муза… Она… Они еще встретятся? - задает Дафна вполне логичный вопрос.

Сиреникс поднимает на нее свои глаза и долго молчит.

Дафна все понимает. Что-то наверху готово разорваться от безысходности и понимания, что возврата уже не будет. Или… Или?

***

Они пьют розовое вино. Дафну оно расслабляет, пьянит и настраивает, а на Сиреникса - не действует вообще. Он пригубляет напиток просто так, за компанию. Трансформации - бессмертны и вечны, на них не действуют яды, не берут болезни. Их их не пьянит алкоголь. Люди уже попадают в свои миры, а превращения знай себе пригубляют из кубка. Люди уже храпят, а превращения сидят и смотрят на яркие звезды.

Но позволить себе расслабиться так свойственно для человека. И Сиреникс отчасти это уважает.

Дафна хорошеет с каждым днем. Хорошо на нее действует солнце, золотится кожа, крепнет тело, наливается силой. Белокурые волосы отрастают, легкими волнами струясь по спине. Нимфа, королева и просто фея. Женщина в теле девушки.

Дафна поджимает по себя ноги и улыбается, вгрызаясь губами в голубую аэллу, что растет только на Андросе. Голубой сок брызжет в горло, смачивая его. Аэлла считает лучшей закуской.

Сиреникс усмехается, берет Дафну на руки и несет на огромную кровать. Нимфа валится на белые простыни и раздвигает ноги: уже так привычно и так странно, когда твой первый раз прошел в Океане и от хвоста змея. Сиреникс целует ее в самую душу.

Сиреникс - волны, а Дафна - огонь-волны, уже не пламя, но еще не вода. А волны любят гулять друг с другом, в одном направлении. Губы Сиреникса холодные и бескровные, но Дафне все равно. Она знает, что ее целует нечеловек и не может, и не хочет сопротивляться.

Дафна тянется и Дафна нуждается. Каждый поцелуй - это не пытка, но это - самое сладостное и самое прекрасное, что может быть. Волны заходят на другие волны.

Они никуда не торопятся. В них часто бушуют страсти, которые неподвластны человеку. Они часто катаются по кровати, и Дафна кончает тройными оргазмами за раз, ибо Сиреникс умеет и знает, как сделать приятно женщине.

Но иногда им свойствена и размеренность.

Иногда Сиреникс трансформируются не полностью, оставляя змеиный язык, которым ласкает ключицы и плечи, уши и под ними, облизывает шею, задерживаясь над пульсом, но больше всего змею нравится слушать сердце. Стучающее, стремящееся жить и выживать, оно бьется под его языком. Вонзить клыки, прокусить тело и добраться до горячего, вкусного сердца. Но змей смеется и меняет раздвоенный язык на человеческий.

Он уже ниже и там, где девственницам следует краснеть.