В этом нет сомнения

– Кто вы такой, черт побери? – потребовал я в ярости.

Он пытался сбросить меня, но я был гораздо сильнее.

– Отпустите меня! – взмолился он.

Усилив нажим на его руки, я ухитрился сорвать с него маску.

То, что я увидел, настолько потрясло меня, что я онемел от изумления, по спине у меня пробежали холодные волны.

В голове у меня возникло воспоминание о насмешливой физиономии Маззо, который сказал, что с подобными молокососами или сопляками часто случаются транспортные аварии.

Придавленный к полу моими коленями лежал Эдвардс. Ларри Эдвардс…

Я вскочил на ноги и отошел в сторону, с изумлением глядя на него.

– Ларри! Великий Боже! Они мне сказали, что ты погиб! – воскликнул я.

Он медленно поднялся на ноги, вид у него был испуганный и смущенный.

– Мне необходимо выбраться отсюда! – пронзительно закричал он истерическим голосом.

– Ну нет! Я тебя отсюда не выпущу, пока ты мне не объяснишь, что происходит, – твердо заявил я. – Садись! Я дам тебе выпить.

Он с отчаянием посмотрел на распахнутое окно, потом на меня.

– И не пытайся, Ларри! – сказал я. – Я запросто сломаю тебе руку, если ты не сядешь спокойно и не поговоришь со мной.

Он поколебался, потом безнадежно пожал плечами и упал в кресло. Не спуская с него глаз, я подошел к стенному бару, налил полный стакан скотча и протянул ему. Он с жадностью выпил.

– Почему ты здесь? С какой стати ты пытался отправить меня в резиденцию? – требовательно спросил я, стоя рядом с ним.

– Я хотел выиграть время, – невразумительно пробормотал он. – Очень сожалею, Джерри, теперь мне стыдно… Но тогда я мог думать только о себе.

Обойдя его со спины, я сел напротив.

– Что ты имеешь в виду, Ларри? Давай-ка выкладывай все с самого начала. Что ты делаешь, замаскированный под Фергюсона?

И он заговорил.

С ним произошло совершенно то же самое, что и со мной. Лу Прентц договорился о том, что он отправится на «смотрины» в отель «Плаза». Там он встретился с миссис Харриет. Его одурманили наркотиками по дороге в дом миссис Харриет. Там ему предложили немыслимые деньги: по тысяче долларов в день. Он принял предложение сразу же. С ним работал Чарльз Дювайн. Он научился подделывать подпись Фергюсона и довольно сносно имитировал его голос. Затем они прилетели в резиденцию Фергюсона. Одним словом, точное повторение моей истории…

– Ты познакомился с Лореттой? – спросил я.

Он отер пот со лба.

– Я не мог выставить эту ненормальную суку из своей постели. Потом пошли всякие разговоры о том, что она не замужем и что приедет какой-то священник. Очевидно, ей надо было заполучить завещание на одну себя. Думаю, что с тобой она проделывала те же самые штучки.

– Она умерла. Они ее убили…

Он побледнел:

– Они мне говорили, что она разгуливает во сне…

– Я был там, когда это случилось… Я слышал, как она закричала от ужаса… Лунатики не кричат. Маззо сломал ей шею.

– Нет. Маззо не таков. Уж если ей на самом деле свернули шею, то это мог сделать только Педро. Он самый настоящий палач у Дюранта. Когда они обнаружат, что меня нет на месте, они бросятся за мной. Мне необходимо убраться как можно дальше от этого проклятого города.

– Но для чего же два дублера? Я не понимаю… Что ты делал?

– Я находился в Пекине. Фергюсон душевнобольной. Вот им и приходилось здесь иметь тебя, а в Китае – меня. Ты дурил голову прессе, а я в это время обманывал правительство Китая. Я отправился туда с целой сворой. Мое дело было подписывать бумаги, а свора вела переговоры. Сам же Фергюсон заперт за решетками в собственной резиденции.

Я вспомнил про человека, который метался по комнате в левом крыле здания.

Фергюсон!..

– Ну, а что ты делаешь здесь?

Он протянул мне пустой бокал:

– Повтори, пожалуйста.

На этот раз я налил скотча и себе.

После того как мы выпили, Ларри сказал:

– Джон Меррилл Фергюсон умер сегодня в шесть часов вечера…

Я чуть не выронил бокал.

– Умер?

– Да… Обширный инфаркт, очевидно…

– Откуда ты знаешь?

– В этом нет сомнения. Повезло, иначе и не скажешь… Тут мне здорово повезло! Я без дела слонялся в апартаментах Фергюсона, когда в доме внезапно поднялась суматоха. Раздались голоса, забегали люди. И я услышал, как в моей двери повернулся ключ… Меня заперли. Я прислушивался. Голоса усиливались. Потом на письменном столе тихонечко затренькал телефон. К счастью, трубку поднял я. Они позабыли его отключить… Маззо звонил миссис Харриет. Он ей сказал, что Фергюсон умер. Что за женщина! Ведь это ее сын! Она выслушала это известие так, как будто ей передали прогноз погоды… Она велела Маззо ничего не предпринимать до ее приезда. Дюрант находится в Вашингтоне. Она сказала, что сама предупредит его. А потом она сказала… У меня до сих пор в ушах звучит ее ровный холодный голос: «Скажи Педро, что Эдвардс и Стивенс больше не нужны. Понял? Педро знает, что делать».

Я онемел.

– Так и сказала?

– Я повторил тебе слово в слово. Маззо ей ответил, что Педро уехал на ночь в Майами, но он все сделает завтра. Она хотела еще знать, известно ли мне о смерти сына. Маззо ответил, что нет, что я заперт в своих комнатах. Тогда она сказала, что приедет завтра, и повесила трубку.