В финале Джон умрет

— Не двигайся, умоляю тебя. — Джон почти шептал. — Я знаю, тебе кажется, что это бред, ноты все поймешь, когда обернешься. Только не кричи, иначе тебе конец. Теперь повернись — очень медленно.

На долю секунды мне почудилось, что сейчас я действительно что–то увижу, и по моей шее побежали мурашки.

Ничего. Я вздохнул. Меня переполнила злость: позволил Джону втянуть себя в идиотскую историю!

Из того, что находилось передо мной, самым угрожающим объектом был висевший на стене огромный плакат с изображением голой женщины–рестлера. Я удивленно вскинул брови и повернулся к Джону.

— Оно переместилось. Вон туда, — сказал он, отчаянно тыча пальцем вверх, в угол комнаты.

Я очень медленно повернулся и, вытянув шею, стал смотреть в эту точку.

Все равно ничего.

— Джон, либо мы едем в больницу, либо я вызываю «скорую». Но я не собираюсь…

— Бежим к выходу!

Джон перепрыгнул через диван, перекувырнулся, ловко вскочил и рванул в коридор. Вскоре до меня донесся приглушенный топот и радостные вопли: мой друг бежал вниз по лестнице.

Я вздохнул, огляделся по сторонам, нашел ключи от квартиры и положил их в карман. На кровати лежала куртка Джона, и я потянулся за ней, но отдернул руку, почувствовав боль: что–то до крови укололо палец. Я засунул руку в нагрудный карман куртки…

Шприц.

Обычный одноразовый шприц для диабетиков с какой–то хренью внутри — черной, словно старое машинное масло. Я отломил иглу, выбросил ее в мусорное ведро, а остальное положил в карман. Если врачи не захотят изучить эту черную дрянь, запихну шприц Джону в задницу.

Я еще пошарил в карманах куртки, пытаясь найти пузырьки, трубки и тому подобное — то, что поможет определить, чем обторчался Джон, — однако извлек на свет только пустую пачку «Честерфилда» и смятую квитанцию курьерской почты «ФедЭкс»: мой друг отправил что–то в Неваду.

Это уже походило на вынюхивание, поэтому я остановил себя усилием воли, вышел из квартиры и запер дверь. Джон, сжав кулаки, расхаживал под дождем по стоянке, словно ожидая, что из парадной двери появится темный бог Ктулху. Я бросил Джону куртку и приказал ему садиться в машину. Он открыл дверцу и в ужасе замер.

— Ну? В чем дело? — рявкнул я.

Джон смотрел на Молли так, словно она — пушистое воплощение самого дьявола.

— Джон?

— Э–э… ничего. Когда эта собака тебя нашла?

— Ты ее знаешь? Она ходит за мной по пятам, словно… э–э… верный пес.

— Не знаю. Не важно. Поехали отсюда, пока не появилось… что–нибудь еще. — Джон взглянул на дом.

Я сел за руль, но заводить машину не стал.

Бросив еще один взгляд надом, Джон повернулся ко мне.

— Хотя бы скажи, что ты видел эту тварь.

— Ничего я не видел. А это что такое? — поинтересовался я, достав из кармана шприц.

Джон устало потер глаза.

— Не трогай. Который час?

— Начало шестого.

— А день какой?

— Ночь пятницы — точнее, утро субботы. Я совсем не спал, вот мне и кажется, что сейчас пятница. Нам сегодня на работу, помнишь?

— Зря ты приехал.

— Ты же мне звонил и умолял приехать.

Закрыв глаза, Джон откинулся на спинку сиденья, и на мгновение мне показалось, что он отрубился.

— Звонил? Когда?

— Джон, что в шприце? В больнице первым делом об этом спросят. Отвечай, пока не заснул.

— Теперь я вспомнил, что звонил тебе. Сложно удерживать что–то в памяти, ведь все происходит одновременно. Как выстрел из дробовика: дробь летит во все стороны и неминуемо во что–нибудь попадет. Я звонил, звонил — раз двадцать, не меньше.

— Дважды. Ты звонил дважды. Отвечай на вопрос, Джон.

— Только дважды? У тебя все время был какой–то странный голос. Знаешь, мои ночные звонки будут доходить до тебя еще летвосемь–девять. Я не нарочно: просто мне никак не удавалось сосредоточиться, я постоянно выскальзывал из потока времени… Вот будет умора, если ты получишь сообщение на автоответчик года через три.

Я запихнул шприц обратно в карман и завел двигатель. Джон испуганно схватил меня за руку.

— Постой. Куда мы едем? В безопасное место?

— В больницу. Все, завязывай. Я не знаю, что делать и чем все кончится, но, похоже, у тебя «шугало», или как там это называется у наркоманов. Может, это опасно, а может, нет. Может, тебе просто нужно выспаться — я не в курсе, ведь я не торчок и не врач.

— Не надо в больницу! Поедем к тебе — куда угодно, только подальше отсюда.

Конец этого разговора я передать не могу. Мне стыдно. В общем, я позволил Джону убедить меня в том, что медицинская помощь ему не нужна. Дружба с Джоном оказалась для меня важнее его благополучия; в ту ночь, в тот момент я был самым подлым, трусливым и никчемным эгоистом в истории человечества.

Куда же мы могли отправиться? Мы оба были напуганы, хоть и по разным причинам. Джону хотелось очутиться в безопасном месте, а мне — в знакомом и уютном.

Не знаю, как именно мы выбрали кафе «У Денни», но именно туда мы и приехали. Светлое, хорошо знакомое, людное место. Мы молча пили кофе, чашку за чашкой. Джон курил, украдкой поглядывая в окно, а я считал секунды, прошедшие после очередного приступа бреда. Я говорил себе, что худшее позади, что с каждой секундой ситуация налаживается. Бог ты мой, как я ошибался.