В финале Джон умрет

Мои ягодицы сжались так сильно, что между ними не проскочил бы даже луч света. Я попытался услышать грабителя. Мертвая тишина. Я тихо шагнул вперед, подумав о том, удастся ли мне при необходимости изобразить что–нибудь из кунфу. В одном фильме Арнольд Шварценеггер убил человека, свернув ему шею. Интересно, это сложно? Много ли нужно для этого тренироваться?

На Рождество Джон подарил мне экземпляр Корана с полостью внутри, и я хранил пистолет в этом томике. Сейчас большая книга лежала на кровати — раскрытая и без пистолета внутри. Все остальное было не тронуто.

Грабитель раскрыл Коран, чтобы проверить, нет ли в нем пистолета.

Я понял, что имею дело с настоящим подонком.

Оглядываясь по сторонам, я осторожно зашел в спальню. Никого. Заглянул под кровать. От простыней все еще пахло девушкой — несмотря на то, что последний раз я спал с Дженнифер несколько месяцев назад. Возможно, мне просто почудилось.

В любом случае простыни, наверное, стоит сменить…

Под кроватью ничего. Тихо ступая по ковру, я обошел весь домик, заглянул в каждую комнату. Кто–то звонил, пока меня не было: на автоответчике, словно таймер бомбы, в темноте мигала красная лампочка «новое сообщение».

Никого. Я подошел к автоответчику, чувствуя, что внутренности превратились в клубок змей. Снег на голове таял, капелька ледяной воды затекла мне в ухо. Я хотел смахнуть ее…

И резко вздохнул от удивления.

Я нашел пистолет.

В своей гребаной руке.

Я уронил пушку, словно она — пчелиный улей; пистолет упал на диван, и я тупо уставился на него, а затем — еще более тупо — на пустую ладонь. Пальцы порозовели от холода. Что за…

Отвечаю на твой вопрос: от теплого салона машины до входной двери десять футов пути. Почему же тебе кажется, что ты обморозил каждый дюйм кожи, не закрытой одеждой ? Почему у тебя на голове шапка снега ?

Во мне возникло ощущение полета, невесомости сознания — как в тот раз, когда я проснулся в темноте, на крыше Ивашины, с бутылкой в руке. Я понятия не имел, какое сегодня число и какая–то девушка кричала на меня по–арабски.

Я попытался собраться.

Устал.

Устал, словно зомби. Как уработавшийся вусмерть зомби, который устроился штатным ассистентом менеджера в зомби–видеомагазин и узнал, что «штатный» — это когда тебе не платят сверхурочные. Голова гудела, а колени, казалось, сделали из толченого стекла. Я плюхнулся на диван и уставился на капельки воды на гладкой, хромированной поверхности пистолета. Посмотрел на часы: начало первого.

Так. В одиннадцать ты ушел с работы и сразу поехал домой. Путь занимает двенадцать минут — в такую погоду, считай, двадцать. Ты сразу пошел домой. Куда делись еще полчаса, а, Дейв? Может, ты сделал крюк и застрелил своего босса?

Нет, если бы я застрелил Джеффа Вулфлейка, менеджера «Уолли», то не стал бы вытеснять такое приятное воспоминание, верно?

Я взял пистолет, вытащил обойму, тяжелую от сидящих в ней патронов, и облегченно вздохнул. Если бы я действительно заехал к Джеффу, то непременно расстрелял бы весь боезапас. Я вставил обойму на место.

Выходные начинались скверно. Я нажал кнопку воспроизведения на автоответчике, прослушал сообщение от Джона. Снова включил воспроизведение, послушал более внимательно, потом снова нажал на кнопку. После четвертого раза я подумал, что Джон действительно произнес «мешок сала».

Я решил послушать сообщение еще раз.

Бип.

«Дейв? Это я. Эми исчезла, а здесь у нас, похоже, мешок сала. Жуть какая–то — в плохом смысле этого слова. Сейчас почти полночь, и… наверное, ты еще не дома. А может, уже спишь. Ты же не спишь, да? Я же знаю, что нет. Ты там? Проснись, Дэвид. Проснись. Ну ладно, значит, тебя нет дома. Позвони, как только получишь это сообщение — пусть даже поздно. Да, кстати, когда приедешь, остерегайся медузы. Пока».

Бип.

Мешок сала.

Я взял телефон и набрал номер мобильника Джона. Один гудок, и…

— ВИННИ, Я ЖЕ СКАЗАЛ — ОТВАЛИ!

— Джон?

— Ой, Дейв, извини. Я тут вел оживленную дискуссию по телефону и с отвращением бросил трубку. А потом телефон зазвонил, и я предположил, не проверив, что это тот самый человек, с которым я спорил, поэтому я машинально стал выкрикивать оскорбления. Какой позор.

— Джон, от этой шутки меня уже тошнит.

— Ты уже едешь ко мне?

— Я тут немного занят.

— Что там у тебя?

— У меня…

Я помолчал, потом принял решение.

— …печенюшки в духовке, не хочу, чтобы они подгорели. Ведь тогда они станут липкими.

— Ага, и еще пригорят. Ты противень маслом смазал?

— Конечно.

— Хорошо. Ну, в общем, Эми исчезла и тут творится какая–то странная хрень, настоящая лавкрафтовщина. Хотя, знаешь, если сюда приедешь ты, то ситуация будет скорее в стиле романов Энн Райс. Ну, ты понял.

— Кто… '

— Потому что ты голубой.

— Кто исчез, Джон?

— Эми, Дейв. Э–М–И. Кажется, у меня пропадает сигнал…

— Не знаю никакой…

— Не знаешь Эми Салливан? Сестру Большого Джима?

Это меня остановило.

Воспоминания о целом дне, проведенном в фургоне, о болезненном чувстве страха и скуки. Обещание, данное мертвецу. Я уже несколько месяцев не думал об этом.

— А, так ты об Огурце.

— Дейв, запоминать имена людей ты не считаешь нужным?