В глазах Бога

– Кто знает, что означает слово «есть»? – спросил ангел, – И к какому из Миров относится? – он замолчал. – Мир полон тайн, Мордимер, – продолжал он мягким тоном. – Знаешь ли ты, что существуют такие виды материи, существование которых мы лишь предугадываем, поскольку наблюдение приводит к их разрушению? Кто тогда может ответить на вопрос, есть ли они и для кого они?

Я ждал, думая, что он скажет что-то ещё, но ангел уже определённо закончил. Я и так удивлялся тому, что он соизволил оставаться со мной так долго.

– Тогда что я должен делать, мой господин? – спросил я, хотя и страшился, как бы его не рассердило моё недомыслие.

– Мордимер, что должен сделать, ты сам прекрасно знаешь, – ответил он и улыбнулся.

На этот раз я даже не пытался увидеть его глаза, ибо не хотел, чтобы бездна, которая в них была, посмотрела в меня.

Эпилог

Эта история началась в Хез-хезроне и там же должна была закончиться. В дом Лонны мы вошли ранним утром. Я, Безносый, близнецы и трое инквизиторов в чёрных мантиях. Когда она нас увидела, кровь отлила от её лица.

– Мордимер, – сказала она глухо.

– Мордимер Маддердин именем Инквизиции, – произнёс я.

– Твой дом, чадо, будет досмотрен.

– Я ничего не сделала, – сказала она с отчаяньем в голосе. – Ты же знаешь об этом, Мордимер!

– Принадлежность к Церкви Чёрного Преображения, мерзкой секте еретиков, это, по-твоему, ничего? – спросил я. – А скупка девственниц с целью совершения над ними святотатственных обрядов? Не говоря уже об осквернённых реликвиях и еретических амулетах, которые найдём в твоём доме.

– Ты сказал, что если ты стоишь по одну сторону баррикад, а кто-то по другую, то можно принять только одно, правильное решение. И я встала на твою сторону, Мордимер. Помогла тебе!

– Я тебе ничего не обещал, Лонна. – Я пожал плечами. – Такова жизнь. Кроме того, ты выдала меня, жемчужинка, людям кардинала. Легко было предположить, что надоедливый Маддердин никогда уже не покинет Гомолло, правда?

Она смотрела на меня и молчала. Очень хорошо, ибо сказать было нечего.

Безносый приблизился ко мне, и я видел его голодные глаза.

– Можно, Мордимер? – спросил он смиренно.

– Можно, Безносый, но она должна выжить, – подчеркнул я. Он выглядел благодарным псом, когда хватал её и безвольную, отчаявшуюся, онемевшую, вёл наверх, в покои. Потом мы долго слышали её крик, но позднее этот крик прекратился. Так внезапно, как будто кричащему кто-то заткнул глотку кулаком. Через час, когда Лонну забирали инквизиторы, у неё были окровавленные бёдра, порванное платье и пустота в глазах.

Ещё до полудня мы окружили дом Хильгферарфа. Он принял меня холодно, спокойно, и насколько я понял, как бы уже мёртвый.

– Не надо было меня обманывать, господин Хильгферарф, – сказал я. – Девственницы с юга должны были быть общим даром от вас и Бульсани Дьяволу с Гомолло и его гостей, ведь так? Вы давали наличность, а прелат доступ к кардиналу. Но Бульсани решил вас перехитрить – разве не так? – и вручить дар только от своего имени. Вы меня наняли, прекрасно зная, где находится Бульсани. Что это означало? Проверку?

– Нет. Я не знал, что Бульсани купил девушек, пока вы мне об этом не сказали. Я только предполагал, что он мог это сделать.

– Так, так, серьёзно играл этот наш прелат. Как и вы, – добавил я от всего сердца.

– Это правда, – произнёс Хильгферарф. – В чём меня обвиняют?

– В ереси, подрыве основ святой веры, заговоре, осквернении реликвий, ритуальных убийствах, принадлежности к сектам, не признанных Церковью, – сказал я равнодушным тоном, – и чего только ещё пожелаете.

– Почему вы так со мной поступаете, Маддердин?

– Чтобы мозаика сложилась, – произнёс я. Кардиналы и шлюха, почтенный купец и слывущий вольным поведением прелат. Все еретики, а это означает, что ересь может быть всюду. Тут и там. В доме твоего соседа и в церкви твоего приходского священника. Может даже в голове твоей жены. Надо было заниматься торговлей, господин Хильгферарф, а не лезть в политику. И давайте, подумайте, кто был вашим сообщником, потому что такие вопросы вы обязательно услышите. И тогда надо будет отвечать быстро и логично, если не хотите мучиться сверх меры.

– У меня есть друзья, – сказал он бледный, не веря в собственные слова.

Я кивнул ему головой и позвал инквизиторов. Вышел, когда на него надевали кандалы. Он был мёртв, а у покойников не бывает друзей.