В глубь времен

На поверхности, у входа в Колодец, уже возвели здание из огромных ледяных блоков, спаянных друг с другом собственным весом. Тяжелая дверь на рельсах закрывала доступ в здание, внутри которого находились насосные установки, телевизионные реле, телефон, Переводчик и электрическая установка, питавшая двигатели лифтов, аккумуляторные батареи сигнализации и освещавшая Сферу.

Перед дверями лифта Рошфу отбивался от толпы журналистов. Он закрыл двери на ключ и положил его себе в карман. Журналисты горячо протестовали на всех языках. Они хотели видеть женщину, присутствовать при ее пробуждении. Рошфу, улыбаясь, объявил им, что это невозможно. Кроме медицинского персонала и него, никто не имел допуска в операционную. Ему удалось успокоить представителей прессы, пообещав, что они все увидят по внутреннему телевидению на большом экране в конференц-зале.

Симон и реаниматоры, одетые в халаты цвета морской волны, с медицинскими масками на лицах, розоватыми эластичными перчатками на руках, окружали реанимационный стол. Согревающие одеяла до подбородка покрывали женщину. Золотая маска все еще скрывала ее лицо. Из-под одеял выходили многочисленные разноцветные провода, соединяющиеся с аппаратами измерения давления, пульса, электроды, клапаны, которые были приложены к различным участкам ее замороженного тела. Техники, одетые в желтые халаты и такие же хирургические маски, не сводили глаз с показаний аппаратов. Медицинские сестры стояли рядом с врачами, готовые немедленно подать требуемый инструмент.

Лебо, которого можно было узнать по серым насупленным бровям, наклонился над столом и снова попытался приподнять маску. Она немного поддалась, но, казалось, была зафиксирована на какой-то центральной оси.

— Температура? — спросил Лебо.

Человек в желтом ответил:

— Плюс пять.

— Респиратор…

Женщина в голубом протянула ему конец мягкой трубы. Лебо ввел его между маской и подбородком.

— Давление сто, температура плюс пятнадцать.

Человек в желтом покрутил два маленьких руля и повторил цифры.

— Посылайте, — приказал Лебо.

Послышалось легкое пришептывание. Воздух потек между маской и лицом женщины. Лебо разогнулся и посмотрел на своих собратьев. Его взгляд был очень серьезным, даже обеспокоенным. Медсестра, держащая газовый компрессор, вытерла пот с его лица.

— Попробуйте! — предложил Фостер.

— Один момент, — сказал Лебо. — Ждите моего сигнала… Поехали!

Бесконечные минуты. Двадцать три человека в операционной стояли и ждали. Они слышали, как кровь пульсирует у них в висках, и чувствовали, как наливаются их ноги. Камера, направленная на золотую маску, отсылала гигантское изображение на большой экран. В конференц-зале царило всеобщее молчание. Ни звука. По громкоговорителю передавалось только учащенное дыхание под марлевыми масками и свист воздуха под золотой маской.

— Сколько? — произнес голос Лебо.

— Три минуты семнадцать секунд, — ответил человек в желтом.

— Я попробую, — сказал Лебо.

Он наклонился над женщиной, ввел кончики пальцев под маску и осторожно нажал на подбородок.

Подбородок медленно поддался. Рот, которого еще нельзя было видеть, должен был открыться. Лебо взял маску в обе руки и снова очень медленно попытался ее приподнять. Он не встретил никакого сопротивления…

Лебо вздохнул и улыбнулся. Тем же движением, не спеша, он продолжал поднимать маску.

— Это как раз то, о чем мы думали, — сообщил он, — воздушная или кислородная маска. Она была зажата во рту…

Он полностью поднял маску и повернул ее. Действительно, внутри маски на месте рта находилась полая трубка из прозрачного эластичного материала.

— Вы видите! — сказал он своим коллегам, показывая внутренность маски.

Но никто даже не взглянул на маску. Все смотрели на ЛИЦО.

* * *

Сначала я увидел открытый рот. Темное отверстие открытого рта и два ряда красивых ровных зубов под бледными губами. Меня начала бить дрожь. Я столько раз видел эти открытые рты, рты людей, от которых жизнь отлетала в одно мгновение и которые становились не более чем куском мяса.

Маисов положил руку на твой подбородок, мягко прикрыл твой рот и, подождав секунду, убрал руку.

Твой рот остался закрытым…

* * *

Ее закрытый рот от того, что кровь из-за холода отлила от губ, напоминал закрытые створки раковины, веки — два длинных мягких лепестка с золотистым контуром длинных ресниц. Ноздри ее прямого тонкого носа были немного расширены. Темно-каштановые волосы, закрывавшие лоб и щеки, отсвечивали, будто на них играли волнистые отблески солнца.

Все глубоко вздохнули, и Переводчик не знала, как ей поступить. Хамак наклонился, убрал волосы со лба женщины и начал устанавливать электроды энцефалографа.

* * *