В глубинах Балтики

В начале зимовки мы ежедневно слушали только последние известия и некоторые интересные радиопередачи — приходилось беречь аккумуляторные батареи. А потом наши умельцы смастерили ветрячок для подзарядки батарей, и радиоприемником стали пользоваться неограниченное время, слушая станцию Коминтерна.

За состоянием здоровья моряков внимательно следили судовые врачи, группу которых возглавлял врач «Моссовета» Н.А. Лукацкий. Трудно было с питанием. Как ни ухитрялись врачи, повара и старпомы придумывать разные блюда из имеющихся запасов консервов, стол был однообразным. Подарок камчатских рыбаков — несколько десятков рыбин свежей кеты, замороженной нами, — не менял положения. В октябре мы видели стадо диких оленей, пасшихся на склоне берега у ручья. Не раз полярной ночью наши охотники уходили на поиск оленьего стада, обнаруживали следы, но[78] олени были неуловимы. Мы с нетерпением ждали появления солнца и увеличения светлого времени суток.

Прошло 115 бессолнечных дней. Наконец 17 февраля 1938 года солнце показалось из-за горизонта. Этот день стал настоящим праздником. Во время большой, шумной лыжной вылазки на остров увидели стадо оленей. После четырехчасового преследования кочегару с буксирного парохода «В. Молоков» Кравченко удалось убить одного оленя. Олень был небольшой, но все же каждый зимовщик получил по куску свежего мяса. Этот охотничий почин был продолжен матросами Андржеевским и Бойченко. А хозяин собачьей упряжки Скалкин, отправившись с четырьмя собаками на берег, обнаружил следы медведя. Собаки нагнали медведя и, хватая за мохнатые задние лапы, остановили его. Медведь был убит. Он весил 193 килограмма! Наш рацион стал разнообразнее. За время зимовки мы съели семь оленей и трех медведей. Свежее мясо помогло уберечься от цинги.

Большим праздником были прилеты Василия Михайловича Махоткина. Целую неделю мы готовили аэродром на льду около айсберга, в одной миле от наших пароходов. Махоткин прилетал дважды. Он привез нам газеты, журналы, письма, электродвижок, мороженую картошку и капусту. С ним пришлось отправить на Большую землю четырех моряков с признаками цинги. С большой теплотой и благодарностью мы вспоминали этого летчика. Каждый его полет был настоящим подвигом.

Во второй половине июня Москва утвердила состав государственной комиссии под председательством капитана Ю.К. Хлебникова, и мы провели выпускные экзамены курсантов. Свидетельства механиков 3-го разряда получили тринадцать человек, и в их числе профорг «Моссовета» машинист Ф.Г. Зингер. После зимовки он стал плавать механиком на пароходах Балтийского пароходства.

Интересно сложилась его судьба во время Великой Отечественной войны. С начала войны он командовал авторотой. А в январе 1942 года старший лейтенант [79] Ф.г. Зингер стал командиром конного взвода, обеспечивающего перевозку грузов из Кобоны в Осиновец по Дороге жизни. Полярный моряк отлично справился и с этой нелегкой задачей. В послевоенный период Ф.Г. Зингер не расстался с Арктикой. За пятнадцать лет работы в ААНИИ, будучи инженером по снаряжению, он побывал почти на всех дрейфующих станциях «Северный полюс», а затем ему довелось провести зимовку на станции «Молодежная» в Антарктиде.

Свидетельства штурманов малого плавания получили семь человек. Матросу парохода «Моссовет» О.В. Андржеевскому был вручен его первый штурманский документ, путевка на капитанский мостик. Полярная закалка, любовь к морскому делу и большая настойчивость помогли Андржеевскому закончить среднее, а затем высшее мореходное училище. Во время Великой Отечественной войны он — старпом парохода «Петровский» — перевозил грузы для фронта из Англии и Америки. Ордена Ленина, «Знак Почета» и многие медали украсили его грудь. Но полярные воды притягательны. О.В. Андржеевский снова в Арктике, на этот раз он уже капитан ледокола «Сибиряков». Несколько лет плавания в арктических водах, а затем капитанский мостик научно-исследовательского судна «Профессор Зубов» стал для Андржеевского родным домом.

К июлю 1938 года все судовые механизмы были отремонтированы, и пароходы подготовлены к плаванию. На берегу острова Большевик в двух кабельтовых от уреза воды на меридиане 104°45' восточной долготы мы поставили из бревен большой знак, сложили под ним запас продовольствия, немного топлива и оставили в герметическом пенале записку о нашей зимовке.

4 августа к кромке неподвижного льда, которая находилась на том же расстоянии от наших пароходов, что и осенью, подошел «Ермак». Теперь ледоколом командовал Михаил Яковлевич Сорокин. Он пригласил к себе капитанов А.П. Бочека и Ю.К. Хлебникова [80] на совещание. Вскоре «Ермак», преодолев небольшую перемычку льда, стоял у борта «Литке». Передав привезенное снабжение и пополнение экипажа, «Ермак» принялся выводить остальные суда. 6 августа мы пошли навстречу теплоходу «Косарев», шедшему к нам с полным грузом угля.