В глубинах полярных морей

И уж если так нужна «лодка с пушкой», то чем плоха, например, лодка типа «С», которых у нас сейчас хватает? Ведь на них стоит такая же «сотка», что и на «ка-

[265]

тюшах «. И наконец, как же можно посылать в боевой поход лодку без командира?

Все это я, может быть слишком взволнованно, высказал командующему. Меня поддержал присутствовавший при разговоре Виноградов. Арсений Григорьевич устало ответил:

— Все это, Иван Александрович, я знаю так же, как и вы. Но Москва настаивает на том, чтобы пошла «К-1». Я два раза туда звонил, но все мои доводы отвергли. Старикова требуют заменить комдивом. Так что готовьте «К-1». Пойдет Хомяков.

Трудное дело война. Но во много крат труднее, когда мешают воевать, заставляют тебя выполнять чьи-то неразумные решения, вызывающие внутренний протест.

Ремонт на «К-1» закруглили и срочно подготовили ее к походу. С тяжелым сердцем провожал я в море Михаила Федоровича Хомякова. Беспокоило состояние лодки. Да и вообще все как-то получалось нехорошо. Вся эта не вызванная никакой прямой необходимостью спешка не сулила ничего хорошего.

Было это в сентябре. А в октябре связь с лодкой оборвалась, и в базу она не вернулась. Прошли все сроки окончания похода, а «К-1» так и не появилась в Екатерининской гавани. Что с ней произошло? Возможно, ее потопила неприятельская лодка.

Так или иначе, мы потеряли подводный крейсер и замечательную команду во главе с опытным комдивом, старым подводником капитаном 1 ранга Хомяковым. Погиб и новый инженер-механик «катюши» Александр Иванович Смычков, перешедший сюда с «М-171».

Путь Смычкова к должности корабельного механика был тернистым. Учился он на дизельном факультете военно-морского инженерного училища имени Дзержинского отлично. Но перед самым выпуском в чем-то провинился, и его списали на флот, не дав ему защитить диплом. Так оказался он на Севере, в БЧ-5 одного из тральщиков.

Но Александра Смычкова влекла служба на подводных лодках. И он добился своего. В него, недипломированного инженера, поверили и перевели на должность механика «М-171». Произошло это в 1940 году. Здесь на лодке Смычков скоро освоился и к началу войны был уже

[266]

 довольно опытным, хорошо разбирающимся в своем деле специалистом. Не раз он отличался в боевых походах, грамотно и быстро управляя плавучестью лодки, устраняя сложные повреждения техники.

Была у Смычков а мечта: изменить профиль службы, пойти по командной линии, стать командиром лодки. Может быть, это ему бы и удалось. Во всяком случае, он сумел получить допуск к несению ходовой вахты и с обязанностями вахтенного командира справлялся неплохо. Но все случилось иначе. Уже инженер-капитан-лейтенантом перешел он со Стариковым на «К-1», чтобы не расставаться со своим командиром. На этой лодке в Карском море и пробил его последний час.

Постигла нас в октябре и еще одна тяжелая утрата. Не вернулась Краснознаменная «Щ-403», на боевом счету которой имелось шесть транспортов, два тральщика и сторожевой корабль — богатый урожай, собранный в четырнадцати боевых походах.

Погиб прекрасный экипаж — сплаванный, обстрелянный, закалившийся в боях. Погиб замечательный командир, отважный воин и чудесный человек Константин Матвеевич Шуйский — всеобщий любимец бригады. Невинно осужденный, он был отпущен из лагеря на флот, чтобы «кровью искупить свою вину». Но он не был виновен ни перед кем. Душа его была чиста. Он сражался с незапятнанной совестью, как истинный патриот. Таким он и остался до своего последнего, смертного часа.

Список горьких октябрьских потерь завершила гвардейская Краснознаменная «М-172».

Прославленная лодка в октябре пошла в свой второй после длительного ремонта боевой поход. Командовал ею капитан-лейтенант Кунец.

До этого, если помнит читатель, Кунец уже был командиром «малютки». Но ничем хорошим проявить себя ему не удалось. «М-173» под его командованием не добилась ни одной победы. Даже имея боевые столкновения с врагом, он оказывался не в состоянии успешно провести торпедную атаку. Не было у него для этого нужных командиру качеств. И в начале 1942 года его, заменив Терехиным, назначили старпомом на «С-102». Это было правильное решение.

Но велика порой бывает сила заблуждения человека в самом себе. Кунец так и не понял — в чем винить его,

[267]

конечно, нельзя, — что хороший командир корабля из него не получится. Он твердо считал, что его призвание — командовать лодкой. Об этом он, случалось, говорил и Морозову и своему новому командиру — Городничему.