В глубине стекла

— Вот сидела бы и помалкивала в тряпочку. А то мораль она читать взялась, что такое хорошо, а что такое плохо объясняет.

— Не пойму я, чем она тебя достала? Симпатичная старушка.

— Всё! Ещё одно слово про эту грымзу, и я тебя убью! И вообще, у нас последняя ночь!

Конечно, они быстро помирились.

Наутро, уже собравшись, они, по традиции, присели перед дорогой. Каждый на свою кровать, и посмотрели на ставший снова безликим номер, готовый принять новых гостей.

— Вот и всё, — сказал Олег.

— Да, вот и всё, — откликнулась Ольга.

Олег встряхнул головой. Вика спала, чуть всхлипывая во сне и пуская слюни. Ольга не приходила. Вообще никто не приходил. Он встал, поправил на Вике сползшую простыню и вышел из номера, плотно придавив дверь, чтобы замок защёлкнулся.

Глава 19

С ровным, убаюкивающим гулом, чуть покачиваясь, автобус шёл по шоссе среди каменистой безжизненной пустыни. Собственно не один автобус, а длинный, теряющийся за поворотом шоссе караван нёсся сквозь равнодушную Аравийскую пустыню. Тысячи лет по здешним тропам двигались караваны верблюдов, гружённых тяжёлой поклажей, в сопровождении вооружённых копьями и саблями гарцующих всадников. Теперь это были автобусы с туристами, окружённые автоматчиками на джипах. Пустыни было всё равно, она будто дремала, дыша испепеляющим зноем и смертью, а люди, страшась её, неслись всё скорее и скорее туда, на запад, к дарующему воду, а, значит, и жизнь, Нилу.

Ольга сидела у окна, с завистью поглядывая на сладко посапывающую Викулю. Они ехали в Луксор, Древнюю столицу Египта. Автобус отправлялся от отеля в пять часов утра, так что поспать ночью почти не удалось. Потом долго собиралась колонна, ждали охрану. Ольгу несколько удивили столь серьёзные меры безопасности. «Видимо, не всё так здорово в этом курортном раю», — думала она. Экскурсовод на ломаном русском поболтал немного об Аравийской пустыне, которую они пересекали, и посоветовал отдохнуть. Но Ольге не спалось. Вчера днём, поревев в номере, она успокоилась и, взяв толстый том Агаты Кристи, прихваченный ею на всякий случай из дома, ушла в самый дальний уголок пляжа, где и провалялась до вечера, погрузившись в запутанные и не всегда понятные проблемы английского общества. «Зажрались», — сделала она для себя вывод, закрывая книгу, когда уже начало смеркаться. Придя в номер, она обнаружила там спящую Вику, которая, проснувшись, моментально начала кричать по поводу ключа от их номера. Они немного поскандалили, потом помирились и пошли ужинать. За ужином Вика поведала о своих приключениях, об Олеге, и они, в очередной раз, придя к выводу, что «все мужики — козлы», решили найти Олега и поблагодарить его. Побродив по отелю и барам, Олега они не нашли, обнаружили, правда, Саню с Вовчиком, но те клеили новых девиц и их не заметили. Вика предложила узнать номер Олега, но Ольга категорически отказалась, они снова немного поругались, снова помирились и отправились спать, так как вставать нужно было в четыре часа утра. Но выспавшаяся днём Викуля уснуть не могла, пристала с разговорами и только к часу ночи вконец озверевшая Ольга решительно выключила бра, сказав, что ещё одно слово и Вика — труп. Поспать удалось часа три. И вот теперь Вика сладко посапывала, а у Ольги сна не было ни в одном глазу.

«Ладно, — думала она, — потом высплюсь. Разве я сюда спать приехала? Сколько мне эта поездка стоила труда и нервов! А ведь я всего во второй раз отдыхать куда-то поехала. В первый раз три года назад в пансионат, на зимние каникулы. А с тех пор не до поездок было».

Тогда, вернувшись из пансионата, она испытывала странную раздвоенность чувств, как будто поездка в чём-то превзошла её ожидания, а в чём-то не оправдала. За эти десять дней она испытала совершенно новое для неё чувство: она ощутила себя не отдельной самодостаточной личностью, но частью чего-то большего, главенствующей и подчинённой одновременно. Она вдруг мысленно перестала отделять себя от Олега, сменив привычные «я» и «мне» на новые «мы» и «нам». Взрывы страсти, бросавшие их в объятия друг друга, сменились ровным жарким огнём желания. Она вдруг ясно ощутила себя главной в их тандеме, и ей даже стало казаться, что Олег говорит и ведёт себя словно подросток, требующий материнской опеки, и именно её обязанность по-взрослому, ласково и твёрдо направлять его в нужное русло. Легко добиваясь послушания Олега в бытовых мелочах, она вдруг решила, что так же легко сможет руководить им во всех его поступках.

Но когда поездка подошла к концу, она вдруг отчётливо поняла, что ничего, собственно, не изменилось, что единение было иллюзорным, что, вернувшись домой, она снова окажется сама по себе, тет-а-тет со своими проблемами. Она попыталась объясниться с Олегом, но тот легко и твёрдо ушёл от разговора на эту тему.