В глубине Великого Кристалла. Все произведения цикла

Яркая полоса уперлась в дальний забор позади огорода, на досках зажглось все то же солнышко. Из окна оно казалось горящей точкой, а на самом деле оставалось, видимо, прежней величины – как диаметр шара.

– Это что же, луч вовсе не рассеивается? – озадаченно спросил у себя и у всех Май. – Так даже у лазеров не бывает…

– Я же говорила – "гиперболоид", – сказала Грета, словно взяла реванш.

– Надо посмотреть, докуда он достает! – подпрыгнул Толя. – Май, направь вон на ту трубу.

Далеко над крышами торчала кирпичная труба старой пекарни.

– Если и достанет, мы отсюда не разглядим, – рассудил Май. – Толь, слетай за папиным биноклем…

Толя «слетал» и вернулся через минуту.

Май сказал:

– Давайте, я нацелюсь, а вы смотрите. По очереди…

Первым в очереди оказался Грин. Он пригнулся, укрепил локти на подоконнике, прильнул к окулярам. Отыскал в пасмурном пространстве трубу. Бинокль был сильным, красное тело трубы приблизилось так, что стал виден каждый кирпичик – с царапинами и выбоинами.

А «солнышка» сперва не было.

– Не так-то легко попасть, – виновато объяснил Май. – Надо потом сделать прицельное устройство. Оптическое… Ну, не видно?

– Не ви… Ой! – Яркое круглое пятнышко прыгнуло на кирпичи. Затанцевало на них (у Мая от напряжения дрожали руки). Потом на миг замерло…

"Солнышко" было тех же размеров, что и прежде – луч, видимо, и в самом деле ничуть не расширялся. Секунды две оно посидело на кирпичах неподвижно, как уставшая бабочка, потом опять метнулось и оказалось правее и гораздо дальше трубы – на глухом торце высокого каменного дома. Посреди узкой стены висел красно-черный киноплакат с белыми буквами: "Вечерний патруль". Бледное лицо злодея-людоеда многообещающе смотрело с высоты на крыши и на прохожих. Еще неделю назад глава города Инска распорядился такие зловещие афиши с улиц убрать, чтобы не пугали младенцев и бабушек, но до этого плаката у муниципальной службы, видать, не дошли руки.

"Солнышко" пометалось по афише, зацепило белое людоедское ухо, и словно приклеилось к нему! Ухо съежилось и вспыхнуло. Огонь в две секунды разбежался по трехметровой афише, и она запылала, как пропитанная бензином.

– Ну и салют! – вырвалось у Грина…

Май, случайно зацепивший лучом злобного киногероя, нервно спросил:

– Грин, что там? – Ведь он-то издалека, без бинокля, видел только непонятно отчего вспыхнувший огонек. И остальные тоже… Толя-Поля, Грета и Света нетерпеливо тянулись к биноклю: "Дай взглянуть!" Только Лыш сохранял хладнокровие. Грин дал бинокль Маю. Тот посмотрел и все понял.

– Значит, чем дальше, тем больше луч набирает силу! – И он уткнул золотистую линию света в огородные грядки. На всякий случай…

В конце концов каждый понял, что же случилось. По очереди глянули на догорающий плакат в бинокль, испуганно поудивлялись. Грета снова сказала с удовольствием:

– Я же предупреждала – гиперболоид.

– Мы так спалим весь город, – поежилась Света.

– Ничего не спалим, – успокоил Май. – Стена отсыревшая, картон у плаката тонкий, сейчас догорит, вот и все… А больше далеко нацеливать не будем. Договорились?

Все разом сказали, что договорились. Ясно было – с такими игрушками не шутят. Лишь Поля задумчиво предположила:

– А может, луч сжигает только плохое? А ничему доброму не вредит?

– Может быть, – рассудил Толя. – Но пока разберешь, где плохое, где хорошее, могут остаться одни головешки…

Свечка между тем невозмутимо горела и потихоньку укорачивалась. Лыш протиснулся к подоконнику. Деловито вернул огонек в середину отражателя, взял опасный лучемет в две ладони.

– Лыш… – сказала Грета.

– Я пущу зайчика в небо, – хладнокровно объяснил Лыш. – Там ничего, кроме туч, а они не горят. И они же не плохие и не хорошие, просто явление природы… Посмотрим, что будет.

Луч из чердачного окна ушел наклонно вверх, и "явление природы" никак не прореагировало на это. Золотая струна просто увязла в серой пелене. Но… это лишь на несколько секунд. А потом пасмурную муть прочертила белая, клубящаяся барашками пара линия…

– Мама… – ахнула Света.

– Лыш, не смей! – качнулась к брату Грета.

– Не мешайте! – нервно сказал Лыш. Клубящаяся линия сломалась, от ее конца ушла под прямым углов другая. А от нее – третья. И все поняли, что Лыш чертит в облаках квадрат.

Квадрат, замкнутый кипящими полосами, получился кривым и громадным. Какой именно ширины, сказать было трудно – ведь он висел на большой высоте. Но ясно, что его размеры были несоизмеримы с привычностью окрестных дворов.

– Лыш, зачем? – спросил Май без боязни, но осторожно.

– Не мешайте… – повторил Лыш. – Сейчас…

Луч заметался внутри квадрата. Часто и беспорядочно. Так иногда штрихуют на экране компьютера замкнутые в контур участки плоскости. Клубящиеся паром линии сливались, серая хмарь превращалась в белую четырехугольную овчину. Потом эта гигантская шкура порвалась на клочки, они стали ежиться, таять и улетать в стремительно открывшуюся синеву. И квадрат чистого неба возник прямо над городом Инском. Из-за косматой границы небесного окна ударило солнце…

– Ура… – шепотом сказала Света.

Толя-Поля и вождь гуммираков тоже сказали ура.