В глубине зеркал

А в те времена Поль Робсон — это все равно что сейчас Алла Пугачева. Скорее даже так: Алла Пугачева плюс Ельцин. И вот Вася пригласил Поля Робсона к себе домой на Разгуляй, там у них с матерью было две комнаты в коммунальной квартире. Соседей он предупредил, кто придет, и к их приходу все стали старательно мыть полы. Когда Вася вместе с Полем Робсоном вошел в квартиру, длинный коридор был вымыт, а все двери были открыты, и женщины, нагнувшись и пятясь задом — от окна к двери, домывали пол каждая в своей комнате. Так они и встретили Поля Робсона — с подоткнутыми подолами, из-под которых выглядывали сиреневые панталоны. А в простенках между комнатами — аккуратно, чтобы не пачкать вымытый пол — уже стояли пионеры — «белый верх, черный низ» — и отдавали салют…

Там же, на Разгуляе, в одной из их комнат стоял рояль. С матерью Галиной Дмитриевной они жили очень бедно и предоставляли этот рояль для занятий студенту Консерватории, немосквичу. К неудовольствию всех соседей, он приходил заниматься каждый день. И только через много-много лет Вася понял, что к ним приходил Рихтер.

Когда-то дружили Маяковский, Осип Брик и Лиля Брик с Василием Абгарычем Катаняном и его женой Галей. Застрелился Маяковский, Осип Брик ушел к другой женщине, Лиля вышла замуж за Примакова, в тридцать седьмом его арестовали и расстреляли. Лиля стала бояться оставаться ночью одна. К ней ходили ночевать Катаняны — единственные, кто от нее в то время не отвернулся. Ходили по очереди, потому что у них к тому времени уже появился Вася-младший. И вот однажды Василий Абгарыч позвонил своей жене и сказал: «Галочка! Я не приду домой, я остаюсь у Лилички». Лиля Юрьевна хотела вернуть подруге ее мужа со словами: «Ну подумаешь, делов-то» (любимое Лиличкино выражение в подобных случаях, как рассказывал мне Вася). Но Галина Дмитриевна оказалась гордой, собрала Василию Абгарычу его вещи и больше никогда не видалась с Лилей. Она стала жить со своим маленьким Васей, изредка выступая в концертах как певица и зарабатывая деньги печатанием на машинке. Но Вася с отцом дружил, бегал к нему. А у отца с Лилей — открытый дом, в котором бывали все талантливые люди того времени. Может быть, от этой детской привычки общаться у Васи и сложился такой открытый характер и выработалась естественность поведения.

Прошло много лет, покончила с собой Лиля, через год умер Василий Абгарыч. И в их квартиру, как единственный наследник, переехал Вася, а с ним жена Инна и мать. Так Галина Дмитриевна оказалась в той же комнате, в которой жила се подруга тридцатых годов Лиля Брик. В квартире, где Лилей много лет собиралась коллекция подносов, где висел коврик с вышитыми бисерными уточками, который Маяковский купил на восточном базаре в шестнадцатом году и подарил «любимой Лиличке»…

В этой завершенности кругов судьбы есть какая-то жизненная справедливость.

Вася стал душеприказчиком Лили Юрьевны Брик. Ему пришлось разбирать ее огромный архив. Он постепенно сдавал его в ЦГАЛИ[2], закрыв для посторонних только юношеский дневник Лили и письма к ней Маяковского времен «Про это». Мы познакомились с Васей, когда он занимался архивом, и мне довелось прочесть и дневник, и эти письма.

Тогда же я восхитилась прекрасными альбомами самого Васи. Вася никогда не думал, что будет печатать книжку воспоминаний. Он просто делал альбомы — наклеивал фотографии, что-то писал, вырезал, придумывал коллажи. Дело в том, что его ближайшим другом был Сергей Параджанов…

Вслед за Параджановым Вася, кстати, стал шить и занавески из кусков. Резал все подряд, если чего-то не хватало, говорил: «Инна! Помнишь платье, которое Ив Сен-Лоран подарил Лиле? Давай его сюда!» Р-раз — и отхватывал кусок от подола. Как-то, разбирая старые вещи Лили Брик, Вася нашел занавеску, сшитую из маленьких-маленьких кусочков. Он подарил ее Наташе Крымовой. И когда Наташа, решив ее отреставрировать, отпорола подкладку, то на некоторых кусочках оказалось вышито: «Я счастлива» и такое-то число. Эту занавеску шили когда-то Лиля Брик и Лиля Попова — жена актера Яхонтова, и во время работы они делали такие заметочки. Теперь занавеска висит в квартире Эфросов. Вот такая преемственность…

После смерти Лили Брик все, кто знали ее, приезжая в Москву, стали приходить в гости уже к Васе — ведь это была квартира Лили. Приезжали Ив Сен-Лоран, Нина Берберова, Франсуаза Саган, Соня Рикелли… Так Вася «обрастал» новыми друзьями — помимо своих прежних. И тогда он решил написать книжку. В принципе, писать мемуары нетрудно, трудно сохранить свою интонацию, свою манеру повествования. Вася смог. Его книжка дает полное ощущение беседы. На Икше мы очень часто так беседовали. Во время вечерних, предзакатных прогулок, за чаем, в походах за грибами. Я постоянно приставала к Васе с расспросами, и он почти всегда с юмором вспоминал прошлое.