В гнезде Орла

Харм за это уважал Клауса, ведь тот был офицером, которому можно было на сто процентов доверять. Да и что скрывать, на лице руководителя Абвера появилась улыбка, когда только в кабинет вошёл невысокий молодой мужчина в форме штурмбаннфюрера СС. Клаус подошёл по ближе к его столу и гордо поприветствовал:

– Хайль Рейх! – отсалютовал майор

– Хайль Рейх, – сдержано ответил Харм. – Присаживайтесь, герр Фукс.

Клаус сел в кресло, снял фуражку, положил её на колени и поправил рукой свои чёрные волосы, обильно спрыснутые лаком. Он говорить не спешил, ждал пока первым заговорит руководитель.

– Вы знаете, зачем я вас вызвал? – спросил Харм.

– Разумеется, герр Келлер. – ответил Клаус. – Я прочёл всё присланные сведенья.

– Тогда думаю, вы понимаете, что у нас с вами много работы. – Харм встал из-за стола. – До выборов осталось не так много времени. Всё, что произошло вчера вечером – ничто иное, как часть провокации.

– Часть? – Клаус удивился и придвинулся к столу руководителя. – Нас ждёт продолжение?

– Да, часть. Пока ты был в России, ребята из Гестапо смогли найти нескольких агентов повстанцев и предотвратить несколько терактов. Обучены эти люди были не плохо, мало кто раскалывался, но были всё-таки те, кого страшило стать испытуемым нашего нового оружия.

– Что мне делать?

– Завтра ночью тебя ждёт самолёт до Готенбурга. Всю информацию ты получишь на почту вместе с билетом, – Харм вернулся в кресло. – Пока всё! У меня ещё много работы…

– Zu Befehl, Brigadenfuhrer!12– Клаус встал из кресла. – Хайль Рейх! – он отсалютовал и вышел из кабинета.

Харм снова остался наедине со своими мыслями.

***

После разговора с Хармом Клаусу захотелось выпить пива. Он покинул здание управления Абвера и вызвал такси. Пока он ждал прибытия машины, убрал руки в карманы и недовольно вздохнул. Кусочек завтрака застрял между зубов, и майор никак не мог его поддеть языком, нужна зубочистка. От досады и злости он смачно плюнул, и жёлтую субстанцию быстро унесло куда-то в неизвестность потоком дождевой воды, что тёк, бурным ручьём, по улице, после утреннего ливня. Берлинское утро тоже не радовало, воздух пропитан влагой, которая словно тысячи морозных иголок, кололо лицо и руки. Скоро май, а погода такая, будто ноябрь. Машина никак не ехала. Послышался скрежет колёс надземного метро, чьи пути обвивали весь город, словно паучьей паутиной.

Клаус начал топтаться на месте, надел на руки кожаные перчатки. Желание выпить пива и забыться одолевало его всё сильнее. Ему так не хотелось лететь в Готенбург, территории бывших рейхскомиссариатов ему никогда не нравились. Не чувствовал он в них Германию, не важно, жили там немцы или население бывшего союза.

Наконец, чёрный «фольксваген» остановился перед ним. Майор залез на заднее сиденье, подтвердил водителю, куда ехать и вжался в кресло, словно надеясь, что оно его согреет.

Такси неслось по улицам города. Ехать было всего два километра, но из-за дождя идти пешком никуда не хотелось. Всю дорогу Клаус смотрел в окно. Он любил Берлин, в отличие от многих жителей Рейха. Для них слишком столица отличалась от других городов. Большой, серый и неуютный. Столица представляла из себя настоящий лабиринт из циклопических монументальных построек в неоклассическом стиле, необъятных проспектов и широких автобанов. Послевоенные замыслы фюрера и его главного архитектора Альберта Шпеера были реализованы, как и «Великий Зал» что был воздвигнут на севере Берлина. Его огромный купол, который венчал на своей верхушке Германского орла, держащего в когтях земной шар, вмещал в себе до ста восьмидесяти тысяч человек. Клаусу доводилось в нём бывать, в живую его масштабы впечатляли не меньше чем на фотографиях, в семнадцать раз больше собора Святого Петра в Риме. Одной из самых интересных особенностей зала была в том, что дыхания людей, собравшихся под куполом, буквально образовывало свой климат с небольшими облаками.

Снова пошёл дождь, теперь майору в окне совершенно ничего не было видно. Лишь изредка, сквозь испещрённые дождём стёкла, проглядывались фигуры людей, что стояли на остановках, машины, что неслись в нескончаемом потоке куда-то вдаль и всё такие же серые однотипные небоскрёбы, увешанные флагами Рейха и электронными панелями, напоминающими о выборах рейхсканцлера. Руководство Рейха после войны выглядело, словно подросток, комплексующий из-за размера в штанах, пытаясь всем доказать, что у них всё самое большое. Гигантское. Только кому доказывать? Янкам, которых с двух сторон вдавливают в свои границы потомки самураев, России, которая спит и видит возможность вернуть территории, а может неграм и арабам, что трудятся по шестнадцать часов в колониях на благо Рейха? Некому! Простым немцам тоже это всё не нужно. Те, кто умел думать головой давно уехали в другие гау и рейхсгау за спокойной жизнью. Не нужна им столица с комплексами подростка.