В году тринадцать месяцев

На плите заклокотал чайник. Из носика выплеснулась струйка воды и зашипела, заворчала. Но Ольга Дмитриевна пошла из кухни, словно не слышала.

Ирина постояла немного, подошла к ванной, потянула дверь на себя. Не поддается: закрыта на задвижку. Дочь подергала легонько, потом постучала нерешительно.

— Мама!

Мать не открывала, Ирина не решилась больше стучать. Наконец дверь скрипнула.

— Ну, что тебе? — спросила Ольга Дмитриевна.

Девушка стояла перед немолодой женщиной и не знала, что сказать. Просто стояла и смущенно смотрела. Что ж, она и правда немножко виновата, но извиняться и оправдываться не привыкла. И вообще, хватит об этом, ма?

Ольга Дмитриевна все поняла, хоть и не услышала от Ирины в оправдание ни единого слова. Где бы это записать, какими чернилами, что дочь, хоть и молча, но признала себя неправой? Расскажешь Федору Петровичу — не поверит.

— Ладно, — махнула рукой Ольга Дмитриевна, — не думай об этом. Сейчас подам ужин.

Всегда уверенная в себе, Ирина потерялась. Что происходит?

Туфли, лифчик… Два открытия в один день Конечно, мать немолода, ее время прошло. Но эта тряпка…

Ирина выгребла из шкафа все свое великолепное белье и свалила на диван.

— Вот, — сказала она чуть не плача, — выбирай любой.

— Куда они мне? На нос?

— Не смей так говорить! — крикнула Ирина.

— Мне же другой номер нужен, — мягко сказала мать, — четвертый.

4

Утром Ирина выглянула в окно и поняла: сегодня или никогда. Начинался листопад, о котором веселые трамвайные таблички с желтыми буквами «Осторожно, листопад» предупреждали за две недели.

Сегодня или никогда. Сегодня… Непременно сегодня. Она боялась идти вниз и стойко держалась: умылась, причесалась, позавтракала. И лишь мимоходом по пути в институт разрешила себе заглянуть в почтовый ящик.

На лестничной площадке крутились две девчонки: Лора и ее черноволосая подружка. Они сосредоточенно просовывали в дырочки ящика под цифрой 5 палочки и пытались что-то достать. Ирина на цыпочках подошла сзади, негромко, чтобы не испугать, спросила:

— Вы что тут делаете?

Девчонки не испугались.

— Кто-то к вам мусор бросает.

— Какой мусор?

Ирина заглянула в щелочку: там лежал кленовый лист.

Во время большого перерыва, когда Игорь пришел за ней, чтобы идти обедать, она показала ему осеннее письмо.

— Первое? — спросил он.

— Да, — с гордостью ответила Ирина.

В столовой Игорь с достоинством молчал и сосредоточенно ел винегрет, рассольник, потом голубцы. Но он чувствовал, что наступил критический момент. Все очень просто: надо противопоставить этим листьям такое, что заслонило бы их.

На следующий день Ирина вышла из дома, чтобы идти в институт, но ее ожидал сюрприз — зеленый огонек такси. Игорь распахнул дверцу и пригласил:

— Прошу вас, леди!

Ирина впрыгнула в автомобиль, положила папку на колени и откинулась на сиденье. Но когда институт остался позади, она повернулась к нему изумленно и засмеялась.

— Что это значит?

— Вопросов не задавать. Телеграмму матери дашь, чтобы не волновалась, с дороги.

— Что ты придумал, сумасшедший?

— Вопросов не задавать.

Машина вылетела на широкую трассу Москва — Симферополь. Ирина поняла, что они едут в Москву.

Это была бешеная захватывающая гонка. Деревья шарахались в сторону, тяжелые громоздкие машины, везущие бетонные плиты, врывались натужным ревом в открытое окошко и тотчас же пропадали, оставались где-то сзади. Игорь держал Ирину за плечи и загадочно улыбался.

Володька-Кант

Я ему третью скорость в магнитофоне сделал? Сделал. Я ему электропроводку в сарай протянул? Протянул. Я ему два старых будильника отремонтировал так, что хоть на выставку? Отремонтировал.

А он заставил меня экзамены сдавать в девятый класс. А все Генка Морозов. Наобещал с три короба: брат такой-сякой, директор заочной школы. А оказалось и не такой, и не сякой. Просто стоящий мужик, хоть и подвел меня с аттестатом зрелости. А деньги мои не взял наличные и высмеял еще.

— Я, — говорит, — обещал тебе аттестат выдать, когда школу закончишь.

— А как же я ее закончу, если я в ней не учусь?

Он говорит:

— О-о-о! Есть выход. Поступай…

А сам хохочет. Так и пришлось мне на общих основаниях садиться в девятый. Но я все равно на следующий год в Москву поеду, в университет имени Ломоносова. Я решил за один год два класса закончить. Экстерном. Генка уже попал в политехнический институт. Он и меня сбивает на технику, но я считаю, что у меня технического образования и так много. Я очень просто могу своими руками собрать и разобрать хоть магнитофон, хоть паровоз. Дали б только детали. Какой болт к какой резьбе подходит, это мне понятно с первого взгляда. Меня интересуют философские вопросы жизни. Я вот, например, думаю, что вся природа состоит из звезд. А про звезды я все время думаю, потому что профессия у меня такая. Я же восемь часов в день в трампарке делаю звезды. Они летят и когда режешь, и когда свариваешь два куска. Все звезды и звезды, звезды и звезды. Моя философия от моей горелки идет. А огонь, между прочим, весь состоит из звездочек. Даже тот, который у памятника погибшим горит. Вечный огонь.

Татьяна Осипова

1