В голове моей опилки...

В Дюйбало по приглашению Садыка мы пришли в самом конце экспедиции. Спускались по шато – вбитым «змейкой» в вертикальную стенам бревнам. Высота стены – 300 метров, перил нет и в помине. Жутковатое ощущение. В Дюйбало нас уже ждали. В ореховом саду у старого Шахимордона – дальнего родственника Садыка – постелили достархан. После месяца на тушенке и макаронах мы, как саранча, смели плов, который не имел ничего общего с уральским «контрафактом», наелись шурпы. Нет ничего лучше, чем, наевшись, наконец, лечь у достархана и слушать рассказы Шахимордона о хадже, Мекке. Садык как младший мужчина неслышно подливал чой в пиалы. В этом раю было почти все: звезды, цикады, прохлада и чистые носки. Садык сел рядом и учил меня употреблять насвай – легкий местный наркотик из коры арчи, табака, извести и, как ни печально, куриного помета. Класть насвайную колбаску надо за губу или под язык. Мерзость неописуемая, но вполне аутентичная. Утром я попробовал самое, пожалуй, странное блюдо в жизни. Оказалось, что всю ночь, пока мы спали, в тандере, где пекут хлеб, была замурована козлиная туша. За много часов она превратилась в нечто тушено-копченое. Удивительно вкусно...

На этом книгу благостных воспоминаний можно закрывать. Был, конечно, Самарканд, была Бухара, но так хотелось домой, что древние города и современные кабаки меркли в сравнении с дымящими трубами Челябинска. Но Родина встретила нас неприветливо. На границе с Казахстаном я купил пачку сигарет по цене, за которую до поездки купил бы блок. Дефолт 98-го. Все, что нажито непосильным трудом, и так далее. В голове не укладывалось, что беда может произойти вот так стремительно и беспощадно. Голодный, злой, бритый, выжженный до черноты узбекским солнцем, с пробившейся щетиной я шел через толпы бледных, но тоже злых, внезапно обнищавших людей.

«Мама, это я, Сергей», – просипел в открытое окно родительской кухни. Мама испуганно вскрикнула, но сразу узнала и кинула ключи от подъезда. Я зашел домой и... Это, к счастью, не поддается девальвации.

***

Эта статья – тоже из «Закулисья...» Помните, я говорил, что про мою жизнь много написано, и даже про то, как писалось, тоже? Это как раз в «Закулисье...» и собиралось все. Дальше – полная версия среднеазиатского вояжа. Эти два текста разделяет десять лет. Вообще, удивительно, как мне, пацану еще по профессиональным меркам, еженедельно отдавали разворот в крупнейшей региональной газете для публикации. Сейчас такое, конечно, представить трудно. Кстати, за «Азиатский дневник» я получил «Золотое перо», награду, которой горжусь до сих пор.

Совершенно не помню, откуда взялось такое толкиеновское название «Азия: туда и обратно», вроде бы я называл репортаж «Азиатским дневником». Но в любом случае, рад, что текст сохранился. А вот Александр Вишневский умер. Как рассказывают, его – еще живого – нашли с проломленной головой где-то в районе железнодорожного вокзала Екатеринбурга. Очень жаль...

АЗИЯ: ТУДА И ОБРАТНО

Начало. Цены и границы

Лил дождь... Холодные капли с настойчивостью маньяка колотили по обритой голове. Тропа под ногами то вставала на дыбы, то змеила вокруг валунов. Ноги на размокшей глине скользили, как у заправского полотера в залах дворянского собрания. В сотый раз я подумал, а не сбросить ли с плеч ненавистный рюкзак и вернуться. Вот только куда? После четырех дней пути я в составе научно-исследовательской экспедиции оказался в горах Средней Азии, почти на границе с Афганистаном и Таджикистаном.

И кто же назвал Среднюю Азию средней? Никакой усредненности или компромиссов — сплошные крайности. Взять хоть этот дождь. Ничего особенного. Просто первый августовский дождь за 60 лет...

Формально экспедиция началась в Челябинске. В "Икарус" с надписью "Мечел" на бортах проследовала тонна снаряжения и 20 участников экспедиции — альпинисты и спелеологи: Челябинск, Екатеринбург, Москва, Иркутск... Командовал парадом Александр Сергеевич Вишневский — весьма известный на планете Земля спелеолог. Деспот и умница, он умудрялся держать в узде два десятка издерганных тяжелой подземной работой мужиков. Его рассказ об одной из глубочайших пещер мира Бой Булок, куда направлялась экспедиция, вы прочитаете чуть позже, а пока...

Уже двое суток челябинский автобус ехал по казахским дорогам. Степь да степь кругом. Даже Балхаш не обрадовал глаз — что же за озеро, у которого не видно берегов. Все равно остановились, смыли с себя дорожную пыль и снова в путь. Мимо поселков, где на свалках можно найти упавший с ракеты-носителя двигатель, мимо мрачных кладбищ-мазаров, где над могилами выстроены целые дома... Ужинали в придорожных кафе. Лагман, шурпа, шашлык... Незнакомая кухня и климат очень скоро сделали свое дело. Наступила пора акклиматизации: холодный пот на лбу и полная апатия к окружающим красотам.