В горах ближе к небу

— Ну… там же это… кино снимали. Как раз про взрыв. Специально из Москвы приехали. Чтобы все было точь-в-точь… по-настоящему, блин.

— Ты откуда знаешь? — насторожился Вересов.

В его памяти возникла женщина, набирающая воду из ручья. Она тоже говорила о фильме. Съемочная группа приехала из Москвы снимать катастрофу в туннеле. Как он мог забыть?

— У нас Витек очкастый, по прозвищу Длинный, соль рассыпал, — хихикнул Женя. — Пришлось ему к строителям топать.

— Зачем?

— Так за солью же! До них он, правда, не дошел. Соль ему тут дали, в вашем лагере.

— А-а! Он мне еще о тебе рассказал. Высокий такой, тощий…

Вересов живо вспомнил долговязого парня, которого они с Костромой привели в лагерь. Черт, как он мог выпустить это из виду?

— Длинный разболтал нашим про туннель, про кино. Те сразу всполошились. Давай спорить, наезжать друг на друга…

— Постой… ты же говоришь, он до строителей не добрался. Откуда ему стало известно…

— Ему про съемки тут сказали, — перебил Голдин. — У вас в лагере.

— Понятно. А почему в общине разволновались?

— Так они же с приветом. Те еще маразматики! Выдумывают, что ни попадя. Такого нормальному человеку в голову не придет. В общем… они там считают, будто мысли материальны. И что если в туннеле снимать кино про взрыв, то… может произойти настоящий взрыв. Представляешь?…

Глава 5

Moсква

Машенька Ревина еще больше похудела. Ее мышиное личико неестественно заострилось, ключицы торчали, а ноги и руки превратились в тростинки.

— Я ужасно выгляжу, да? — спросила она, перехватив взгляд Ангелины Львовны. — Ладно, можешь не говорить, я и так знаю. Аппетита нет, сон пропал, все на нервах… Красота улетучилась.

Она истерически засмеялась.

— Хочешь кофе?

Профессиональный опыт подсказал доктору Закревской единственно правильный выход в данной ситуации: пока не разыгралась истерика, переключить внимание Машеньки на что-то другое.

За кофе беседа перешла в более спокойное русло.

— Мне нравится твой офис, — сказала Ревина, оглядываясь по сторонам. — Он у вас один на двоих?

— Да. Олег Самойленко — мой компаньон. Или партнер. Как правильно?

Машенька смешно наморщила носик.

— Откуда я знаю? Это Ревин — крутой бизнесмен. А я так… домохозяйка. — Она скорчила гримаску, будто собиралась чихнуть, и вдруг заплакала. — Что я говорю? Он ведь ушел от меня. Забрал вещи и ушел.

— Вы что, поссорились?

— Ага. Поскандалили… Знаешь, из-за чего? К нам на квартиру стали звонить какие-то люди и угрожать. Мол, если Данила не одумается, то… Ну, ты понимаешь. Я жутко испугалась! Смешно было надеяться, что все эти штуки с деньгами фирмы пройдут безнаказанно. Холмогоров меня предупреждал.

— Ты рассказала Ревину о звонках? Машенька шумно высморкалась и вздохнула.

— Конечно. Только он, как всегда, отмахнулся. Не лезь, говорит, в мои дела. Тебя это не касается. Как же не касается?! Ведь его убьют, дурака такого! — она снова заплакала. — Камикадзе чертов! И зачем я только за него выходила? Жила бы себе спокойно… Помнишь, мне Гриша Мазуров предложение делал? Была бы сейчас «королевой бензоколонок».

— Кем?

— «Королевой бензоколонок», — улыбнулась сквозь слезы Ревина. — Гриша занимается нефтью и бензином. Очень успешно, между прочим.

Закревская вспомнила упитанного белобрысого паренька, который среди одноклассников ничем особо не выделялся. Кто бы мог подумать, что он так пойдет в гору.

— Разве Гриша ухаживал за тобой?

У Машеньки вмиг просохли глаза. Когда она говорила о своих поклонниках, то вся преображалась. Лицо ее начинало светиться, щеки розовели, а зрачки становились огромными, как у кошки.

— С пятого класса. Ты что, не замечала? Ой, Геля, ты из-за своей зубрежки ничего вокруг не видела.

Ангелина Львовна не обиделась. Во-первых, подруга была абсолютно права, а во-вторых, обижаться глупо.

— Что правда, то правда, — согласилась она. — Кроме учебы и книг меня ничего не интересовало.

Они еще немного поболтали об одноклассниках. Кто на ком женился, кто кем стал, у кого как судьба сложилась. Потом разговор снова вернулся к Ревину.

— За мной мальчишки стаями бегали, — смеялась Маша. — Хоть я и худющая была, как вобла сушеная, и в детстве, и в юности. Но всегда имела успех. И Ревин за мной бегал. А потом… будто с цепи сорвался. Вот ты мне объясни, как врач, что это с людьми делается? Отчего они становятся бешеные?

— По разным причинам.

По лицу Машеньки пробежала тень.

— Не знаю, что за причины такие. Чего моему Даниле не хватало? Он ведь всего достиг, всего добился. И денег, и положения в обществе. У нас же все есть, — шикарная квартира, машина, дача! Отдыхать ездили, куда хотели, покупали, что хотели. Ну, чего еще человеку надо?

— Человек, Маша, сам себя до поры не знает. И своих желаний тоже. Они ему или открываются, или…