В горах ближе к небу

О, одновременность, пребывающая вне времен, Раскрой мне объятия интуитивного постижения!

Приподними покров противоречий, скрывающий суть вещей!

Мы молим, чтобы Сын Солнца,

Стоящий сейчас здесь, был принят как ваги сын…

Заставьте же этот мертвый камень звенеть священным голосом!

О, лучезарный Владыка Вечности, позволь нам плыть

По реке бытия, сохраняя ум пустым, а сердце легким…

О, священные символы полночного Солнца,

Скрытые в Шу — Великой Пустоте — благословляющие Проникновение и Уход…

Слова молитвы, произносили нараспев высокие, облаченные в золотистые одежды существа. Плечи их покрывали львиные гикуры, а лица — золотые маски в виде львиных голов.

Свод большого зала опирался на огромные колонны, покрытые иероглифами. Стены украшали чудесные фрески, выполненные красной, черной и белой красками. Посреди зала, на выложенном мозаикой полу стояла огромная золотая статуя, вокруг которой и совершалась загадочная церемония.

— В полночь я вижу Солнце, сияющее восхитительным светом! — провозглашал жрец с золотым диском на голове.

Ему вторили все присутствующие, голоса которых, подхваченные эхом, как бы обрушивались сверху вниз, теряясь между колонн.

— Полночное Солнце — Дух, сияющий во мраке! «Мра-а-а-ке-е-е…» — подхватывало эхо.

— Таинственный свет, оживляющий сущее! Видимый в полночь так же хорошо, как и в полдень! Все бессильно перед лучами твоими, о Божественный гиар!

«Ша-а-а-а-р-р-р…» — раздавалось под высокими сводами.

— О Светило, при восходе одетое в голубой туман! Ты — небесный гиар в полдень, сияющий и блистательный Золотоволосый Спаситель Мира I Твой цвет желтый, и власть твоя безгранична!

«…лрани-и-и-чна-а-а-а…»

— На закате ты исчезаешь в красном огненном одеянии за горизонтом, чтобы с триумфом возникнуть из объятий тьмы!

«…ы-ы-ы-ы…»

Ангелина Львовна в ужасе вскочила. Сидя на постели, она медленно возвращалась из своего странного сна в привычную обстановку комнаты. Таких ярких, осязаемых, полностью реальных снов она раньше не видела.

Захотелось вдохнуть свежего воздуха. Она поспешила к окну и распахнула форточку. Холодная сырость хлынула в легкие…

— Мне никогда не снилось ничего подобного, — бормотала она, делая судорожные вдохи. — Никогда… ничего подобного…

Тут же память услужливо подсунула ей предыдущее сновидение о смерти алхимика.

В сущности, ничего особенно пугающего ни в первом, ни во втором сне не было. Но эта невероятная, пронзительная ясность, достоверность происходящего наводили на Ангелину Львовну жуть.

Откуда берутся такие сны? На кафедре нас учили, что из подсознательного. В таком случае откуда берется это подсознательное?

На ее мысли как будто опустился испещренный золотыми знаками занавес, сквозь который она не могла смотреть ни вперед, ни назад. Прошлое и будущее казались одинаково размытыми, запутанными и недоступными для постижения.

Желание спать пропало. Только теперь доктор Закревская по-настоящему поняла пациентов, которых мучили кошмары. Они все боялись ночи.

Спать ей больше не хотелось, а чем занять себя, она не знала. Позвонить Марату? Невозможно. Он же уехал! Покинул Москву и не сказал, когда вернется.

«Там, куда я еду, вряд ли есть сотовая связь», — вскользь обронил он.

Ей не надо было объяснять, что это означает. И так понятно: он просит не звонить.