В горе и радости

– Ага. – Я кивнула, понимая, что на самом деле голодна. – А ты голоден?

– Да. Что будем делать? Выйдем? Приготовим что-то сами? Закажем еду на дом?

– Ну, пицца закончилась. Ее мы съели вчера. – Мы ели ее не вместе, но то, как я это сказала, подразумевало, что мы будто бы делали это вместе. Мне самой понравилось, как это прозвучало. Мне понравилось, что я говорила, как его подружка, и от этого я почувствовала себя немного сумасшедшей. Я была готова заказывать для нас полотенца с монограммой, хотя едва его знала.

– Правильно. Поэтому я за то, чтобы заказать китайскую еду или приготовить здесь в зависимости от того, что у тебя есть. – Он махнул рукой в сторону кухни. – Можно мне посмотреть?

Я встала и повела его в кухню.

– Чувствуй себя как дома!

Мы вошли в кухню и встали перед холодильником. Бен стоял сзади, обхватив меня руками за талию и уткнувшись лицом мне в шею. Я показала ему продукты. Запасы оказались скудными, хотя если бы кто-то из нас умел готовить, мы наверняка что-то придумали бы, я в этом уверена.

– Что ж, все ясно, – констатировал Бен. – Где у тебя меню китайской еды?

Я засмеялась и выудила его из ящика. Бен смотрел в меню всего лишь минуту.

– Как насчет того, чтобы мы с тобой разделили курицу гунбао, миску супа вонтон, чоу-мейн из говядины и белый рис?

– Рис коричневый, и я согласна, – ответила я.

– Так как это первое свидание, я соглашусь. Но что касается следующих свиданий, то я говорю коричневому рису твердое «нет». На вкус он напоминает картон, и я просто не смогу пойти тебе навстречу в этом вопросе в будущем.

Я кивнула:

– Понятно. Мы могли бы заказать два разных риса.

– Возможно, когда романтика останется в прошлом, мы сможем это сделать, но не сегодня. – Бен взял телефон. – Да, здравствуйте. Я бы хотел заказать порцию курицы гунбао, порцию чоу-мейн из говядины и порцию супа вонтон. – Он помолчал немного. – Нет, мы бы хотели коричневый рис, пожалуйста. – Бен показал мне язык, потом продиктовал мой адрес, свой номер телефона и закончил разговор.

Когда принесли еду, мы тут же ее съели. Еще несколько раз звонила Ана, пытавшаяся разыскать меня. Бен заставлял меня смеяться снова и снова, он заставлял меня фыркать и присвистывать. От смеха у меня разболелся живот. Мы целовались и поддразнивали друг друга, дрались за пульт от телевизора. Когда стало достаточно поздно и надо было принимать решение, я избавила нас обоих от неловкости и недопонимания и сказала:

– Я хочу, чтобы ты остался на ночь, но я не собираюсь заниматься с тобой сексом.

– Откуда ты знаешь, что я хочу заняться с тобой сексом? Может быть, я хочу только дружить с тобой, – парировал Бен. – Это тебе в голову не приходило? – Мне не нужно было отвечать. – Отлично. Да, я хочу заняться с тобой сексом, но я буду держать себя в руках.

Прежде чем встретиться с ним в спальне, я тщательно обдумала, что надеть в постель. Мы не собирались заниматься сексом, поэтому кружевное белье или отсутствие вообще какой бы то ни было одежды определенно исключались. Но совместный сон не был и полностью асексуальным делом. Мне хотелось быть сексуальной. Я выбрала коротенькие трусики-боксеры и топ на тонких бретельках. Я посмотрелась в зеркало перед тем, как выйти из ванной, и мне пришлось признать, что я выглядела непреднамеренно сексуальной, хотя в этом не было ничего непреднамеренного.

Я вошла в спальню и обнаружила, что Бен уже укрылся одеялом. Рубашку он снял, но одеяло скрывало его. Я устроилась рядышком и положила голову ему на грудь. Он нагнул голову, чтобы поцеловать меня, и повернулся посмотреть, где выключается свет.

– Смотри. – Я дважды громко хлопнула в ладоши. Свет погас. – Много лет назад я выпросила систему освещения в подарок на вечеринку.

Я больше никогда ее не использовала и, честно сказать, забыла о ее существовании. Бен был потрясен.

– Ты самая классная девчонка в мире. Просто нет слов. Самая классная, – сказал он.

Наши глаза медленно привыкали к кромешной тьме, затем раздалось жужжание, и появился слабый свет. Это был мой телефон.

Пришло сообщение от Аны. «Он ВСЕ ЕЩЕ У ТЕБЯ?»

Я выключила телефон.

– Ана, надо полагать, – заметил Бен, и я подтвердила. – Она, должно быть, ломает голову над тем, кто я, черт подери, такой.

– Она скоро обо всем узнает, – пообещала я. Бен пальцем приподнял мой подбородок, приближая мое лицо к своему. Я поцеловала его. А потом я снова поцеловала его. Я поцеловала его сильнее. В считаные секунды наши руки и пальцы пришли в движение, одежда полетела в стороны. Кожа у Бена была теплой и мягкой, а тело сильным.

– Ох! – воскликнула я. – А как же паркомат? Ты опустил в него достаточно денег? Что, если тебе выпишут штраф?

Бен привлек меня к себе.

– Пусть будет штраф, я хочу касаться тебя, не прерываясь и не отвлекаясь.

Хотя мы ласкали друг друга, я каким-то образом сдержала данное слово. В ту ночь я с ним не переспала. А я хотела этого. И было трудно не переспать с ним. Оба наших тела умоляли меня передумать, но я не передумала. Не знаю точно, как мне это удалось. Но мне удалось.

Не помню, когда я заснула, но я помню, как Бен прошептал: