В городах Луны

– Вот твоя, Карин, комната. А вот – прямо над ней – Арнохина, – показал Митька. – Вон там, в другом крыле, Кларисса. Смотри-ка, Люськину комнату с моим доступом не показывают. Видимо, «во избежание», как Клара сказала. Где же Рудо? А, вот. Ух ты, мы рядом практически. До конца галереи дотопать и за угол завернуть.

– Почему у вас нет Диаси? – спросила Карина, пока они шли по галерее. По левую руку тихо плескалась вода канала и благоухали белые звездообразные цветы на лианах, растущих прямо из воды.

– А на фиг она? – вопросом на вопрос ответил друг. – Это же как курсор на компе в форме какой-нибудь «Тардис» или там «Звезды смерти». Ненужная хрень, да и не особо красивая.

– А принципиальная разница между дворцовым и городским Информаториумом какая? Кроме размера, конечно, – спросил Арно.

– Бабушкин дворец – это просто жилое здание, не школа, не фирма. Поэтому тут информация бытового плана, вот, как, например, какого гостя куда определили. С бабушкиным доступом можно и биографию каждого гостя узнать. Если она, конечно, в главный Информаториум загружена. То есть это не совсем аналог Интернета, если что.

– Главный Информаториум – на каких-то Тающих Островах, – вспомнила Карина свой самый первый разговор с Диймаром. – Им распоряжается какая-то мутная Императрица. Что-то у меня еще вертится в голове, с ней связанное. Но я не помню.

Так, болтая, они и добрались до комнаты, где Ангелия поселила Рудо. В дверях Митька поздоровался с лекарем, покидавшим пациента.

Пациент же был немного бледен и взвинчен, но в целом пребывал в неплохом состоянии.

– О, наконец-то! – возопил он вместо приветствия. – Я тут уже готов стены грызть.

– Здорово, бро! – поприветствовал его Митька. Парни обменялись рукопожатиями, а Карину Рудо потрепал по волосам.

– Зачем стены грызть? – не могла не полюбопытствовать девочка. – Вкусно, что ли?

– Угу, как орбит – драконий мрамор, сама попробуй, – засмеялся Рудо и скороговоркой пояснил: – Просто я за девять лет впервые в родном городе оказался. Как назло, раненый. И, ясное дело, не в отпуске, а чуть ли не в эвакуации. При этом на Земле дел не просто по горло, а по макушку. Я же сорвался, как ужаленный, думал на ночь застряну в Вильнюсе, не больше.

– Да ты ненамного дольше застрял, – засмеялся вдруг Арно. – Мы в Вильнюсе были вчера. Даже сегодня, если учесть, что к князю полезли уже за полночь. У меня тоже ощущение, что неделя прошла, столько всего…

– Это у вас «столько всего», а у меня вот. – Рудо продемонстрировал перебинтованную руку, и до Карины дошло, что перевязка охватывала и торс старшего их «братишки» эдак на манер рубахи мумии, если представить, что таковые существуют.

– Что тебе лекарь говорит? – сурово осведомился Митька.

– Говорит, что через два дня все будет в порядке, – улыбнулся тот, – на нас, нелюдях, все заживает быстрее, чем на людях. Даже следы от знаков.

– Кстати, о них. – Митька подтянул ближайший стул и уселся. – Рудо, ты случайно не умеешь творить знак, обращающий процессы вспять?

Арно и Карина устроились на диване, больше похожем на резную скамью – и внешне, и жесткостью посадочного места.

– Можно сказать, что умею. – Рудо с ногами взобрался на кровать и пригорюнился. – Только, к сожалению, через подхвостье, как Марко говорит.

– То есть? – удивился Арно.

Рудо на секунду задумался, подбирая слова.

– Меня обучала твоя бабушка, Карин, – сказал он наконец, – ну, ты помнишь, я тебе уже говорил. Она ритуалист, а я словесник. Поэтому спасибо, что хоть что-то из меня вышло. Сил мне на многое хватает, а вот умения – так себе. Знак, обращающий вспять, я знаю. Но не ко всем процессам могу применить, иначе ранение свое давно вылечил бы.

– А к каким можешь? – спросила девочка.

– Да по мелочи… если сахара в кофе переложил, если промок или…

– Вот «если промок» нам и надо! – обрадовался Митька. – Выручай, старший почти-брат-волк! У нас вся техника и всякие блокноты-записки в воде поболтались, ну, когда мы сюда прорвались. Сейчас-то все более-менее сухое, но вконец неисправное.

– О, это я могу! – оживился Рудо. – Заодно и свой сотовый выправлю. Тащите.

Митька и Арноха отправились за сумками. Карина подтянула коленки к груди и натянула на ноги платье.

– Очень болит? – спросила она.

– Да жить можно, – с досадой отозвался Рудо, – я только переживаю, что, пока я тут прохлаждаюсь, дома дела сами собой не сделаются. Я же с фермерскими хозяйствами налаживал контакты – детенышей одними чипсами кормить как-то нехорошо… Но, с другой стороны, я тут тоже не совсем время теряю. Твоя тетка, ну, которая красивая такая, красная, обещала с учителями помочь.

– Ой-ой, красивая, значит? Ты ко мне в дядюшки даже не набивайся, у нее и без тебя минимум два поклонника.

– Вот как? – шутливо удивился Рудо. – Ну ладно, тогда не набиваюсь. Но факт, символьер Эррен Радова обещала найти толковых учителей-знаккеров старой школы, которые еще с предыдущими поколениями волчат работали.

Карина посмотрела в окно. Комната Рудо выходила на узкий канал, по другую сторону которого сверкал и благоухал остров-сад.