В городе на Каме

Моя эскадрилья — целиком комсомольская, и на ваш героический труд, товарищи рабочие, мы отвечаем уничтожением фашистских стервятников!

С комсомольским приветом от моих боевых друзей, гвардии лейтенант Ефремов».

Весь вечер Гриша думал, как ответить лётчику. Ведь он ещё ничего особенного на заводе не сделал. Отработал один день и выполнил одну норму. И ничего героического в его жизни не было. От поезда отстал, попал в детский дом, а из детского дома — в ремесленное училище. Не то, что лётчик, тот уже шесть самолётов сбил.

А ещё Грише не давала покоя мысль: а вдруг лётчик не просто однофамилец, а брат Дима? Ведь Гриша ничего о нём не знал три года, с того дня, как Дима пошёл добровольцем на фронт. Мог же Дима за это время стать лётчиком?

И хотя Гриша сам себя ругал за такую нелепую надежду, у них в одном ремесленном было три Ефремовых, но надежда не уходила и даже проникла в письмо. Гриша ответил так:

«Дорогой товарищ лётчик!

Мне дали ваше письмо, потому что я ваш однофамилец. Я пока ничего такого особенного не совершил, ведь я на заводе отработал первый день, но я постараюсь ответить на ваши героические подвиги своим трудом.

У нас в цехе тоже почти все комсомольцы, потому что мы недавно кончили ремесленное и приехали сюда из разных городов. Я, например, приехал из Ленинграда, а там жил на Невском. Только я не совсем из Ленинграда приехал, а из города Можги, где был в детском доме и кончал ремесленное. А семью свою я потерял, хотя и продолжаю искать.

Сегодня меня включили в комсомольскую фронтовую бригаду, и мы постараемся и дальше делать такие моторы, чтоб они вас не подводили.

С комсомольским приветом, рабочий-фрезеровщик Ефремов».

Николаю, Гришиному соседу, письмо понравилось.

— Подружитесь, переписываться будете… А я, пока ты писал, придумал, как выработку увеличить, — сказал он. — Я завтра заготовки рядом поставлю, чтоб не ходить за каждой.

— Про тебя, Коля, и в ремесленном мастер говорил, что у тебя изобретательный ум, — похвалил его Гриша.

Николай, который переписывался и с отцом и с братом, сказал, что письмо на фронт идёт неделю, а то и месяц.

В ВОСКРЕСЕНЬЕ

Утром в воскресенье бригадир Антонов сказал:

— Наша бригада фронтовая, а на фронте отдыхают редко. Пошли новому пополнению барак готовить.

Две недели назад приехал Гриша в общежитие и не удивился тому, что пол чистый, окна тоже вымыты и койки стоят приготовленные. А всё это фронтовые бригады в выходной день сделали.

Теперь и Гриша пришёл в соседнее здание. Вымыл окно в комнате, потом пол, и они вместе с Николаем внесли металлические койки.

А после обеда приехали такие же ремесленники, какими Гриша и Николай были две недели назад, неопытные.

Гриша не стал разглядывать новичков — Антонов повёл его в главный сборочный цех.

— Весь мотор покажу, чтобы понятно было, что мы делаем. А то я одного токаря спросил, что он точит, тот говорит — болты да гайки. А завод, спрашиваю, что делает? То и делает — болты да гайки. А мы все вместе такой мощный авиационный мотор делаем!

Антонов подвёл Гришу к готовым моторам. И Гриша сначала не мог найти в них свою деталь, потому что деталей было сотни. Но потом всё-таки разыскал.

— Эти моторы прошли уже испытания, — сказал Антонов, — значит, деталь твоя сработала хорошо.

И Гриша в первый раз по-настоящему понял, что скоро его деталь вместе с деталями, которые делали Антонов, Николай, весь завод, займёт своё место в самолёте, который будет преследовать и атаковывать врагов.

ЦЕХОВАЯ «МОЛНИЯ»

Недалеко от Гриши на токарном станке работал Андрей. Гриша ещё в первый день заметил его, потому что не заметить было трудно.

Андрей насвистывал весёлые песни и военные марши. А когда они встречались перед работой, он всякий раз подмигивал и, улыбаясь, говорил что-нибудь весёлое и в рифму:

— Навались, пехота, началась работа!

Или:

— Вперёд, сынки, вас ждут станки!

И в это утро Андрей подмигнул Грише, улыбнулся, но стихи говорить не стал, а сказал:

— Последний день на заводе, пробился наконец.

— Куда пробился? — не понял Гриша.

— На фронт, конечно. Завтра утром и в эшелон. Ты тут проследи, чтобы мой станок хорошему человеку достался.

На другой день у станка Андрея никто не стоял. А заготовки, которые надо было обточить, лежали кучей.

— На токарном умеешь? — спросил Антонов Гришу.

— Конечно, умею. Нас и на сверлильном и на строгальном учили.

— Я тебя почему спрашиваю? Потому что ты — человек точный, тебе доверять можно. С токарной работой у нас затор, а станки стоят. Пополнения нового тоже пока нет.

— Только я свою работу должен сперва закончить.

— Правильно, кончи, — согласился Антонов.

Гриша теперь научился не спешить. Нет, он не суетился, не хватал судорожно заготовку, руки сами двигались чутко и точно и работали быстро. Сегодня нужно работать ещё быстрее!

К обеду задание было выполнено.

А после обеда Гриша подошёл к станку Андрея. И бригадир Антонов включил пустовавший токарный станок.