В городе закатов.Неприятные истории

– Что ты делаешь? – девушка испугано посмотрела на женщину и встала.

– Сегодня некому работать, – ответила женщина.

– Я отработаю сегодня, – девушка закрыла лицо руками.

Женщина снова села за стол и достала сигареты из своей сумочки. Она закурила.

– Он не уйдет от меня, а если уйдет, то больно мне не будет. Все, что есть у нас, принадлежит мне. Поэтому он в любом случае не уйдет. Никогда еще не уходил. Однажды и ты состаришься. Только лучше, если ты будешь старой и богатой. Любовь не накормит тебя и не согреет в холодные зимы. Сейчас мужчины не исполняют мечты женщин. Только ты сама можешь дать себе все, что хочешь. И неважно с помощью кого, и какими средствами это произойдет. Ты должна забыть все свои обиды на моего мужа. Я хочу, чтоб ты была счастлива. Но я не уволю тебя.

Закончив свою речь, женщина затушила сигарету и допила второй бокал вина.

Девушка смотрела на нее своими черными глазами. Она сжимала зубы, оголив их каким-то нечеловеческим оскалом. Она закричала и стукнула рукой по столу.

– Почему мне так больно? – кричала она, схватившись за скатерть.

День пролетел. К вечеру зал наполнился голодными людьми.

– Что с тобой? – послышалось за  спиной. Кто-то тронул ее за плечо, и она вздрогнула.

– Что? – она обернулась и увидела официантку, которая стояла перед ней с круглыми глазами.

– Что с тобой? Ты уже полчаса стоишь как вкопанная и плачешь. Хочешь, чтоб тебя уволили? Между прочим, они тебя не видят только потому, что ругаются, – официантка указала рукой на женщину и мужчину, которые сидели за центральным столом. Там сегодня утром сидела и она.

– Я просто кое-что вспомнила, – она очнулась от своего драматического воспоминания и вытерла слезы.

– Умойся! Я постою за тебя, – официантка вытолкнула девушку из-за стойки рецепции.

Она прошла в уборную и, взглянув на себя в зеркало, ужаснулась. Что ее напугало?

Она видела свое измученное лицо и пустой взгляд с темными кругами под глазами. Душевное страдание и боль печатали морщины вокруг губ. Дыхание участилось, и слезы снова вырвались из нее жалким стоном. Она вовлеклась в игру, от которой больно было только ей. В этом треугольнике непонятных чувств и эмоций ее разрывало холодное и колючее страдание. Она любила их. Женщину, которая вот уже несколько лет заменяла ей мать и мужчину, который разглядел в ней красоту. Вся эта история была ее личным сериалом, ее кнутом и пряником, ее раем и адом. Работать в их семейном ресторане, став почти членом семьи и став почти стенами этого ресторана, было для нее ошейником и цепью. И это заточение она сама себе устроила в наказание за то, что не смогла спасти свою мать, которая покончила с собой из-за бесконечных измен второго мужа. Девушке нравилось страдать и лить слезы, пропуская радостную жизнь сквозь пальцы. Она привыкла к этому с детства. После смерти матери отчим стал позволять себе еще больше в отношении молоденькой падчерицы. Она сбежала от него и мучила себя виной за то, в чем не было ее вины. Она хлестала себя по сердцу своей выдуманной любовью к чужому мужу. К мужу той, которая стала для нее лучшим другом, которая дала ей работу и вытащила из нищеты. Все, что она делала, не имело смысла. Пустота и тишина. Все исчезло. И она сама будто растворялась в стенах этого ресторана. Зеркало размывало ее изображение. Или она теряла сознание.

– Ну как она? – спросила взрослая женщина в безразмерном черном платье.

– Обычный обморок и беременность! – ответил доктор, не поднимая глаз с анализов на планшете.

– Что? – переспросила женщина.

– Она беременна! – сказал доктор и улыбнулся. – Ваша дочь беременна.

– Это не… – женщина оборвала свою фразу и отвернулась к окну, пытаясь сдержать слезы.

Преступление

– Я полностью признаю свою вину и отдаю себя в руки закона.

Она не сопротивлялась полицейскому, который защелкнул наручники на ее руках. Совершенно спокойная, она покорно исполняла все указания тех, кто пришел ее пленить. Белая рубашка, мокрая от крови, выправилась из юбки и болталась на ней как грязная тряпка. Лицо и шея, еще разгоряченные от гнева и ярости, были влажными от пота. Она потребовала адвоката и попросила, чтобы сообщили ее родителям как можно деликатнее. Она понимала, что такие новости не могут быть деликатными, но этими просьбами она будто пыталась казаться той благородной служительницей человечеству, которой она была всего несколько часов назад.

– Зачем вы сделали это? – спросил рыжий мужчина в деловом костюме и красном галстуке.

– Довольно безвкусно и неуважительно носить красный галстук в такой день и по такому поводу, – говорила она тихо, почти шепотом.

– Нам нужно обсуждать ваше дело, а не мой стиль, – криво улыбался адвокат.

– У вас нет стиля, сударь, – усмехнулась она.

Он молчал в ожидании ответа на свой вопрос.

– Верность, – вдруг сказала она.

– Что? – переспросил адвокат.

– Есть много всяких мыслей и книг об этом. Только все это ложь.