В гору на коньках

В воскресенья они ходили с Лизой в парк. Пока Лиля истерически визжала и хлопала себя по бедрам, фотографируя на фотоаппарат «Смена» Лизу на трухлявых качелях, Авакумыч с перекошенным от азиатского солнца лицом пил воду стакан за стаканом, вытирая пот с красного лба несвежим клетчатым платком. Ему казалось, что жизнь к нему несправедлива. Жить с двумя другими людьми было тяжело. Не хватало уединения. От напряжения у Александра Авакумовича свистело в ушах. Каждый час, когда склочная Лиля брала Лизу и уходила из дома, был для Александра Авакумовича настоящей удачей. Он не смотрел ни новостные передачи, ни фигурное катание. Ссутулившись, сидел, глядя в окно.

Общественным транспортом Авакумыч не пользовался. Каждый день он катил по дорогам на огромном дребезжащем коричневом велосипеде. Авакумыч презирал светофоры и разделительные полосы. Заслышав мат в свой адрес, когда водители обзывали его «умалишенным жидом», (непонятно, как на такой скорости они определяли его этническую принадлежность), Александр Авакумович презрительно поджимал небритый подбородок и, утроив усилия, продолжал крутить педали.

По выходным Александр Авакумович ковырялся в помойках. Он искал гвозди, сломанную технику и проволоку. Особенно ценил доски (подгнившие , – «ничего, высушу») и паклю. Если придется строить избу, пакля забьет щели в досках, в зиму будет как с гуся вода. Что не вмещалось в квартиру, закапывал в кустах на местной речке. Мимо речки дети каждый день ходили в школу. Они спрашивали: «Дядя Саша, что вы здесь садите? Малинку, черемуху?». Маленькая Лиза тоже ходила через речку. Ей было очень стыдно.

Александр Авакумович не следил за модой. С возрастом он совсем себя забросил и выглядел даже неприлично. Синий пиджак на несколько размеров больше, длинный, почти закрывающий кисти мозолистых рук с толстыми, вздутыми синими венами; носки без резинок, безвольно лежащие, как обмякший презерватив, у основания бледных щиколоток. С каждым годом он становился все более грубым и замкнутым.

ЖЭК выделил ему конурку в подвале его дома. Там он мастерил, столярничал, выполнял мелкие заказы. Соседские дети приходили к Авакумычу по выходным, и он учил их работать с деревом. В благодарность дети швыряли в его окно мусор и дохлых птиц. Авакумыч пробовал заставлять окно фанеркой, так каждый считал своим долгом проходя мимо, выбить фанерку ногой. Авакумыч был в ярости. У него появилась скверная привычка материться на детей. К слову, Лилю дети прозвали Кенгурухой.

К тому времени Лиля вполне его ненавидела. Горечь копилась, она не знала, куда ее деть. Утром возле зеркала ей казалось, что ее отражение черное от гнева. Она хотела уйти и не возвращаться.

Злоба крутила ее изнутри, безжалостная, все заслоняющая злоба, что вот ей плохо, а этот упырь сидит в своей каморке. Упоенно что-то пилит. Какое-то дерьмо. Он не думает о ней, о ней даже не помнит. Лилю захлестывало отчаяние.

Настал 1993 год. Союз депутатов переименовали в Жогорку Кенеш. По выходным Авентины садились на диван и всей семьей смотрели, как слащавые молодцы в обтягивающих шортах жуют губами кашу по каналу Пирамида. Появились бутики, доступные тем, у кого были деньги. Лизе исполнилось 16 лет.

Она мечтала о космической геодезии, телескопах, спутниках и других планетах. Ей нравились двойные звезды. Когда две звезды находятся рядом, они друг на друга воздействуют. Есть процессы, которые в одиночных звездах незаметны. Двойные звезды развиваются быстрее, и в некоторых случаях одна звезда захватывает массу у другой. Бывает, происходят взрывы. Классические двойные звезды интересны тем, что это единственный способ определить массу, так как взвесить что-то в космосе невозможно. Температуру можно определить по цвету, догадаться. А массу можно рассчитать только по двойным звездам. Звезды сравниваются с массой Солнца – 11 масс солнца, 9 масс Солнца. Как 38 попугаев для продвинутых умов.

Еще интереснее наблюдать со спутников за Землей, Луной, пространством вокруг Марса, ядрами других галактик. Черные дыры, нейтронные звезды, сверхмассивные черные дыры, белые карлики – человечество о них не знало, пока не запустило в космос сложные дорогостоящие аппараты. Теперь все это можно не просто посмотреть на фотографиях, но и исследовать.

Сами по себе аппараты не могут распознать, что же они обнаружили. Телескоп из обсерватории ведет наземную поддержку рентгеновских наблюдений. Работает это так: наводим телескоп в ту область неба, откуда приходит рентгеновское излучение, распознаем объект, получаем не только изображение, но и спектры, и затем смотрим, что это за объект (звезда, или другая галактика, или даже скопление галактик). Спутник говорит: вот здесь скопление рентгеновских излучений – задача найти все эти нейтронные звезды, белых карликов. Искать, как иголку в стоге сена, всю жизнь решать сложнейшие задачи, работать кропотливо, на износ, с вдохновением. Делать невидимое видимым, сложное простым, и в конце, если повезет, понять, как устроен гигантский, таинственный механизм – наша Вселенная.