В гости к ведьме (СИ)

После аварии, в которой погибли родители и брат, мой дар проявился лишь однажды. Тогда, в тринадцать лет, я долго сидела у окна и не могла понять, почему же мне так плохо, как будто чего-то не хватает?.. Вроде и дедушка здесь, и конфеты рядом, и книжки любимые лежат рядом с любимыми игрушками тут же – под рукой… Но плохо. Из подъезда, напротив которого находились наши окна, стала выходить семья: отец с непослушными русыми кудрями, мать с яркой, заразительной улыбкой, мальчик лет восьми с копной отцовских волос и девочка лет четырех в смешном голубеньком сарафанчике…

Почему он показался мне смешным, я так и не поняла. Не успела.

Перед глазами резко потемнело, мелькнула картинка: вот какой-то дядя подкидывает меня на руках – его серые глаза смеются. Вторая: вот женщина с непослушными, рыжими волосами смотрит в зеркало, в которой отражаюсь я – с какой-то косичкой – и она в зеленом платье. Третья: мальчик с темно-русыми волосами и красным от натуги лицом надувает шарик, завязывает его ниткой и со счастливым видом протягивает мне – на огромном голубом шаре видна цифра четыре…

Четвертая… Слезы градом покатились по щекам, я громко закричала, хватаясь за голову и пытаясь убрать ее из головы, вытряхнуть, выбить, как ненужную, нежеланную… На улице начинается ураган, еще минуту назад прозрачное, голубое небо без единого облачка затягивается черными, грозовыми тучами, а вдалеке грохочет гром. Поднимается шквальный ветер, деревья гнуться к земле. Семья спешно возвращается, все забегают в подъезд, отец забегает последним, хлопая тяжелой дверью…

Четвертая. Я и брат на заднем сидении, мама рядом с папой-водителем. Брат мне что-то показывает, и мы смеемся, привлекая внимание родителей. А впереди грузовик с бревнами потерял управление…

Родителей и того водителя убило мгновенно – столкновение было лоб в лоб. Грузовик перевернулся и оказался у нас на крыше, которая, не выдержав, рухнула, придавив нас с братом. Но ему было хуже: с моей стороны, по счастливой случайности, положили меньше бревен…

Когда приехала скорая, я была без сознания, деда рассказывал, что чуть не умер, думая, что никого из нас не осталось. Но мое сердце билось, пусть тихо, редко, слабо и не ровно, но билось – упорно боролось за право на жизнь.

Все это мелькнуло перед глазами. Слезы мои уходили в рубашку деда, который накрепко прижал меня к себе. Там, на улице падают деревья и лопаются провода. Свет мигнул и погас.

Вот что это за чувство было: я просто все забыла. Память посчитала, что лучше она это вычеркнет, чем оставит калекой на всю жизнь…

- Деда…

- Я знаю, ребенок, я знаю. Теперь ты тоже знаешь…

Погода тогда не поддалась моему обратному зову. Я пробовала, несколько раз, когда окончательно пришла в себя. Природа успокаивалась сама.

А потом был наш интернат и входной экзамен. Который я с треском провалила. Да, от меня шло магическое излучение, но я не смогла вызвать свой дар. Все учителя отказались брать меня в группы, так как «незачем тратить время на пустышку», а Верховный уже подписывал документы об отчислении…

Но Владимир Николаевич взял меня в свою группу, туда, где обучались середнячки. До десятого курса мы шли сплошным потоком: как маги, так и медиумы. Именно там ко мне и прицепилось прозвище «неудачница», потому что я примерно полгода безуспешно билась над простеньким заклятьем вызова собственного дара, что остальные успешно проделывали уже на третьем-четвертом занятии. Однако Владимир Николаевич всегда поддерживал, пусть иногда со стороны казалось, что он готов убить меня, но он никогда от меня не отказывался, направляя отеческими подзатыльниками на поворотах…

Там я познакомилась с Андреем Макаровым, он был главным задирой и частенько подтрунивал надо мной – «мелкой неудачницей и бездарщиной» - и Олесей, которая в этом возрасте была чуть-чуть пухляшом. На этой почве мы и сошлись с ней. Но дружбы и понимания хватило до восьмого курса, нам тогда едва исполнилось двадцать один.

Андрей стал ловеласом, идя по стопам старшего брата, который приметил меня «исключительно как предмет обожания своего вечного и горячо любимого соперника», Побережного то бишь. «Горячо любимый соперник» был единственным, кого я к себе подпустила из старшекурсников. Вскоре, Макаровы показали себя с другой – положительной – стороны, и мы стали неплохими приятелями. В их группе обучался еще один маг – Немиров Евгений – «няша-обаяша», как его звал Димка, который был вечным амортизатором между двумя лидерами.

А на десятом нас сформировали в круг, как единственных подходящих во всем потоке. Так и началась наша странная дружба. Порой мне кажется, что если бы не прихоть судьбы, мы бы даже не заметили друг друга…

***

Женя потеребил сонно дернувшую ногой девушку.

- Не буди, пусть поспит, у нее здесь сеть Вюрца, «Кошачий глаз» и…

- Нет, «Жало смерти» поставил я, - прервал Диму его «любимый соперник». – Не ее уровень.

- Мы можем идти уже? – капризно высказалась вторая девушка в компании. – Здесь душно!