В гостях у бабушки Сони-засони

Дядя Женя поставил цветок на стол и все стали любоваться им. Потом дядя попросил бабу Тасю спеть. И в комнате зазвучала песня, она выпорхнула в открытое окно и разлилась по улице.

Вдоль по улице метелица метёт,

По метелице мой миленький идёт:

– Ты постой, постой, красавица моя!

Дай мне наглядеться, радость, на тебя!

Бабушка пела и другие песни, и все ей подпевали. И Маше нравилось, что все поют вместе. Вдруг дядя Женя сказал:

– Почему цветок стал розовым? Он же был голубым!

Все посмотрели на цветок. Розовый цвет становился всё темнее и перешёл в малиновый.

– Он что меняет цвет?!

– Просто он любит, когда бабушка поёт, – сказала Маша, – и бабушка ему нравится. Он покраснел от любви.

Все засмеялись. Цветок, словно понял, что говорят о нём, стал снова голубым.

– Дядя Женя, – сказала Маша. – А, правда, что цветы слышат нас и всё понимают?

– Правда, – спокойно сказал дядя, – мы много провели экспериментов в нашем исследовательском институте, оказалось – правда. Они даже передают информацию друг другу, а это значит, что они как-то разговаривают между собой.

– Неужели, правда, Женя? – удивился дед Гоша.

– Да. Только мы их не слышим, они общаются на других частотах. А эти волны человеческим ухом не улавливаются.

– А как же вы их слышите? – спросила баба Тася.

– Через специальные приборы. Мы крепим к листам растений чувствительные датчики, а потом смотрим на шкале прибора, как меняется энергия. Прикрепили мы как-то на всех пяти этажах нашего института датчики к растениям, что стоят на окнах во всех кабинетах. Потом попросили одного сотрудника из соседнего отдела, зайти к нам в кабинет и сломать какой-нибудь цветок. Когда он ломал, датчики на этом цветке зафиксировали такой всплеск энергии, как будто цветок кричал от боли! Через две-три минуты такой же всплеск показали датчики на рядом стоящих цветах, хотя их не ломали. Похоже, что сломанный цветок предупредил соседей об опасности, и они заволновались.

Как-то этот сотрудник зашёл в лабораторию на первом этаже, а мы-то работаем на пятом, так там, в этой лаборатории, цветы на подоконниках издали такой же крик ужаса. И приборы это зафиксировали. Эти цветы испугались, что их тоже сломают. Но ведь мы с коллегами часто заходили по делам в эту лабораторию, и на нас растения не реагировали. Значит, они знали, что мы тот цветок не ломали, и нас нечего опасаться! Но они точно знали, кто ломал! Возник вопрос: как они передали друг другу на все этажи информацию о гибели растения, и даже «фотографию» прислали того человека, кто сломал? Ведь между этажами бетонные перекрытия, полы, воздушное пространство! А как они могли сличить «фото» с оригиналом? Непостижимо!

– Вы разгадали эту тайну? – спросила баба Тася.

– Нет, и навряд ли разгадаем в ближайшем будущем. У нас нет таких приборов, которые помогли бы нам в этом вопросе. Это дело будущих поколений. Вон, Маша подрастает, может она станет первым переводчиком языка цветов. Будешь, изучать растения? – спросил дядя Женя у Маши.

– Буду! – сказала Маша.

– А ведь наши предки знали, что растения всё слышат и понимают.

– Как это? – удивилась баба Тася. – Мы не знаем, а они знали?

– Какие-то знания мы потеряли, – продолжал дядя. – В старину на Руси знали, как заставить любое дерево плодоносить. Деревья, они же как люди – со своим характером. Одно работящее – плодоносит и плодоносит каждый год, да ещё и урожаи хорошие даёт. А им это большого труда стоит: надо из земли добыть нужные химические элементы, подогнать их через ствол к каждому плоду, через листья набрать солнечной энергии, вырастить и удержать весь урожай на ветках. Это большой труд. А другое дерево ленивое, даст маленький урожай, а потом перестаёт плодоносить, – не охота ему работать. Может не давать плодов и два и три года. Тогда весной, когда деревья просыпаются от зимней спячки, и сок в них начинает бродить, разыгрывали театральное действие. Хозяин сада брал топор, а все домашние от мала до велика шли за ним. Действие разворачивалось так: хозяин бежал с топором к этому дереву и кричал, что ему не нужно дерево, которое не плодоносит, и он сейчас его срубит. Домашние бросались к этому дереву, якобы защищая его, и молили хозяина не рубить, говорили, что оно одумается и даст плоды. Так продолжалось минут двадцать-тридцать. Потом хозяин соглашался не рубить и говорил: «Хорошо! Но если оно не даст нынче урожая, я его срублю!».

– И что было потом? – спросила Маша.

– Весной это дерево было густо усыпано цветами, а осенью давало обильный урожай яблок. Дерево понимало, что его хотели срубить, и чтобы выжить, ему надо плодоносить.

– Ты, смотри, что делается! – всплеснула руками баба Тася. – Они живые и всё понимают!

– Ну, – сказал дядя Женя, вставая, – а мне пора ехать, машина ждёт. Напоследок я хочу сфотографировать ваш цветок, покажу нашим учёным.

И он сфотографировал несколько раз цветок со всех сторон.

Маша сидела и смотрела на омэрд-аурэд, пока не уснула за столом. Дедушка перенёс её на кровать, и поставил рядом цветок.