В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта

Тем не менее «все скоро счастливо закончилось, – с облегчением сообщал мистер Остин. – У нас еще одна девочка, игрушка, а потом и подружка для Кейси. Ее будут звать Дженни». В этом письме мистера Остина новость о рождении Джейн небрежно поставлена в ряд с хозяйственными делами, как будто пришествие в мир было не таким уж великим событием; беспокойство вызывали сильные морозы, из-за которых могли сорваться местные соревнования по пахоте. Но при всем при том ласковые, уменьшительные имена, которыми он называет детей, предположение, что новая малышка станет «игрушкой» для старшей сестрички Кейси, говорят о его превращении из строгого сухаря прошлых десятилетий в нормального, «нежного» отца. Мистер Остин любил своих детей и не скрывал этого. Почти все его дети будут неизменно отзываться о нем с обожанием.

Он также сообщил, что его супруга – «благодарение Господу» – вполне оправилась. Настрадавшейся роженице наверняка дали подкрепиться «кодлем», своеобразной алкогольной болтушкой. Одна георгианская поварская книга предлагает такой рецепт «кодля»: овсяную муку, гвоздику, полпинты пива и стакан джина смешать с водой и прокипятить. Миссис Остин и ее дитя лежали на уже знакомой нам пуховой перине, под балдахином супружеского ложа. Обстановку комнаты дополняли туалетное зеркало и прикроватный ковер, но вряд ли что-то еще, возможно комод.

Тогдашние доктора пытались убеждать женщин не следовать бабушкиным заветам и не пролеживать неделями в укупоренной кровати, набираясь сил после родов. Они ратовали за обилие в спальне света и воздуха. «Шторы не должны быть плотно задернуты, – советовали они, – чтобы миазмы свободно улетучивались». Но в сельском Хэмпшире, при таких аномальных холодах, разумеется, все делалось по старинке: «полог кровати был опущен и зашпилен, каждая щелочка в окнах и дверях… задраена, включая замочную скважину», окна «защищены не только ставнями и шторами, но вдобавок одеялами». Самой миссис Остин запрещали «высовывать нос из постели, дабы не простыла» и, возможно, «то и дело давали хлебнуть горячительного из носика чайника». Впоследствии новая дочь миссис Остин расчихвостит женщину, не сумевшую правильно обустроить свое спальное место: «У нее нет халата, в котором садиться; полог совсем тонкий». Холод георгианского захолустья легко проникал внутрь дома. Случалось, что «на господской половине вода замерзала в лоханях через несколько минут после ее залива». Надо надеяться, что миссис Остин и малютка Джейн пребывали в тепле и уюте.

Все, должно быть, облегченно вздохнули, когда ребенок наконец родился. «Вы, конечно, давно ждали вестей из Хэмпшира, – писал мистер Остин родственникам, – и, наверное, недоумевали, как это мы в наши преклонные лета ухитрились так обсчитаться». Миссис Остин «не сомневалась, что сляжет месяцем раньше».

Действительно ли они «так обсчитались»? Мистер и миссис Остин, имевшие уже шестерых детей, были достаточно опытны. Вполне вероятно, что они вовсе не ошиблись в расчетах и что Джейн входила в те пять процентов младенцев, которые проводят в материнском чреве больше сорока трех недель. Такое перенашивание опасно тем, что плацента стареет, плод перестает получать нужное питание и усыхает. «Припозднившиеся» дети часто бывают тщедушными (как Джейн), слабыми и в первые недели жизни подвержены хворям. Мамаши часто называются их «трудными», так как они требуют особой заботы.

В книге советов для горничных-нянь говорилось, что новорожденного младенца «очень удобно положить на подушку, откуда ему не грозит упасть» и что «кто-то должен сидеть с ним рядом, развлекать его и забавлять по мере необходимости и при малейших признаках беспокойства брать на руки». Забавляла ли миссис Остин свою крошку, пока они лежали вместе в постели в эти первые недели жизни Джейн? Или она не испытывала такой потребности? У тщедушной, припозднившейся Джейн всегда будут непростые отношения с матерью. В ее романах целая галерея никчемных мамаш: бестолковые миссис Дэшвуд и миссис Беннет, нерадивая миссис Прайс и отсутствующие миссис Вудхаус и миссис Элли-от, которые умерли до завязки истории. И вероятно, истоки этого разлада следует искать там – в самом начале.