В гостях у Маши Роговой (СИ)

Они зашли на кухню, где Геннадий Петрович усадил их на мягкий диванчик за круглым столиком и стал предлагать:

— Чего изволите? Коньячку, соку, печенюшек? У меня разные есть. Ещё могу супчика подогреть.

— Это очень любезно с Вашей стороны, — кивнула Машка, — и от печенья мы бы тоже не отказались.

Вот она бы точно не отказалась.

Геннадий Петрович вытащил из ящиков печенья самых разных видов(некоторые из которых Блэквайтер никогда в жизни и не видел), и наложил как можно больше в большие тарелки перед ребятами, так что очень скоро те уплетали их за обе щёки.

«Надеюсь, он ничего туда не подсыпал, потому что, сука, вкусно».

И пока их рты были забиты, Геннадий Петрович рассказывал, как он познакомился с женой — что она работала в кондитерской, где продавала сделанное своим отцом печенье, а он зашёл на запах печенья, которое во все времена очень любил, и влюбился в неё с первого взгляда.

Машка пробурчала с набитым ртом, а Геннадий Петрович ничего не понял, в чём с улыбкой и признался.

Прожевав всё как следует, девушка повторила уже более внятно:

— Я говорю, это очень романтичная история.

— Ох, спасибо, спасибо, — смущённо закивал Геннадий Петрович, — не хотите, пока готовится суп, посмотреть чего-нибудь в гостиной? У меня большой телевизор.

Этот интеллигентный мужичок отвёл их в ещё большую по размерам гостиную, где всё было совсем приятно — от мягкого ковра по всей комнате до громадного плазменного телевизора и водяного дивана, в котором можно было утонуть, что с Блэквайтером и случилось… но он кайфовал от этого дивана.

«Живёт тут как в сказке».

— Ого, что это? — Произнесла Машка, подходя к полкам, на котором красовались всякие кубки, медали и грамоты, — столько медалей… и кубков… да и вообще…

— А, это сын мой, — смущённо заулыбался Геннадий Петрович, — Коля. Николай. Мы им очень гордимся. Они с матерью сейчас уехали к бабушке в Москву, а я вот из-за работы остался.

Почесав седую голову, Геннадий Петрович спохватился и сказал:

— Ладно, я пойду, супом займусь. Вы пока можете телевизор посмотреть, или вон музыку на колонках послушать.

С этими словами он ушёл, оставив ребят в комнате одних, а Блэквайтер тихо заметил:

— У них, похоже, очень любящая семья.

Машка подошла к колонкам и включила там первую попавшуюся песню: «Cults – Abducted». Песня ей понравилась.

Блондинка обратилась к другу:

— Вот видишь, как тут здорово, а ты боялся.

— Да, извини, я действительно зря испугался…, — неловко признался парень.

Машке уже захотелось забыть об этом, и она, сделав музыку погромче, подошла к всё ещё тонущему в диване Блэквайтеру и сказала:

— Давай потанцуем.

— Ну… если вытащишь меня из этого болота.

Машка рассмеялась, и дёрнув его за руку, вытащила из дивана.

Потом ребята под всё увеличивающуюся музыку стали весело танцевать, прям как в индийских фильмах, друг перед другом, а затем снова со смехом, как в старые добрые, изображать, что танцуют вальс, совсем не попадая в такт.

«Как давно это было…».

Потом Геннадий Петрович вернулся и сказал, что суп готов.

Все трое, выключив колонки, вновь вернулись на кухню, а вскоре, во время абсолютно неправдивого рассказа Машки о том, что они с Блэквайтером зарабатывают, постоянно рисуя на улицах Петербурга, сверху вдруг затопали, и там врубилась ну настолько громкая музыка, что им даже в другой квартире было очень хорошо слышно.

— Что это? — Удивилась Машка.

— А, это соседи, — махнул рукой Геннадий Петрович, — у них каждую ночь так. Им что говори, что ни говори, всё без толку; так что я привык уже.

— А-а-а… полицию вызвать?

— Дык полиция приезжает и уезжает, и музыка снова врубается.

Машке показалось это жутко несправедливым — Геннадий Петрович ей понравился, и она сказала:

— Дядя Ген, давайте мы с ними поговорим.

Блэквайтеру эта идея не особо понравилась, хоть он уже и симпатизировал этому дяде Гене, но всё же пришлось согласиться — не хотелось снова показывать себя трусом в глазах Машки.

Поднявшись наверх, ребята обнаружили, что входная дверь в не менее большую шумную квартиру открыта, а внутри целая куча народу — их и поменьше возраста, большинство которых тусили в большой гостиной, в которой занимались тем, что пили, танцевали, нюхали что-то очень похожее на соли и принимали ещё какие-то вещества.

«Да тут настоящий наркопритон», подумал Блэквайтер, и ему ещё больше захотелось уйти отсюда.

Он заметил как минимум несколько девочек, которые от наркотиков стали прям совсем тощими и похожими на смерть, и если бы они щас откинулись, кажется, никто бы не удивился.

Машке тоже было стрёмно, но чувство справедливости в ней было выше, и она прокричала:

— Ребят, можно потише?! Ребят! Ребят, кто у вас тут хозяин?

— Ну я, — крикнул ей угарающий в углу дивана парень в одних трусах… и при этом в шапке.

Эм, ладно.

— Слушай, можно потише?

— А можно пойти нахуй? — Усмехнулся тот, и несколько человек поржали.

Машка посмотрела на Блэквайтера, типа может ты что-то скажешь, и он, издав внутренний вздох, не очень уверенно выкрикнул:

— Ну выключи пожалуйста музыку, люди спят!