В гостях у Маши Роговой (СИ)

— Для меня ты всегда будешь той крутой Машей Роговой.

Маша приулыбнулась.

А потом позади, в вестибюле, послышался шум, и Маша обернулась посмотреть, кто там шумит без драки… и чуть кофе не уронила, с трудом удержав его в руках, и даже пролив чуть-чуть горячего напитка на руку, из-за чего сразу начала трясти рукой от боли.

Потому что в вестибюль вошёл тот самый Макс Галкин, который начал болтать с радостно приветствующими его ребятами.

Да что, блин, такое происходит, возмутилась Машка.

Кто он, блин, такой, что все вокруг так рады его видеть?

Она тихо призналась другу:

— Вот он, тот мудак, который меня по жопе шлёпнул, ещё и поржал. Макс Галкин.

Блэквайтер с отвращением посмотрел на него, уже чувствуя внутри, что этот человек ему не друг.

— Знаешь что, — уверенно сказала Маша, — а ты прав, я всё ещё та крутая Маша Рогова. И не буду я такое терпеть. Я с ним ещё разберусь.

И с тех пор в жизни Маши Роговой появилась цель: отомстить унизившему её Максу Галкину.

А к жизни Блэквайтера, о чём Маша уже не знала, вернулась цель: добиться Маши Роговой, поскольку у них, кажется, есть шанс… и не дать какому-то появившемуся из ниоткуда уроду Максу Галкину сделать это раньше него.

Не в этот раз.

====== Глава двадцать седьмая – Шоколадный торт ======

На следующий день Маша Рогова, воинственно настроенная, шла по вестибюлю в сторону столовой, преисполненная уверенности, что уж теперь-то она точно поквитается с этим непонятно откуда взявшимся и унизившим её недоразумением по имени Макс Галкин.

Ну, правда, сейчас она не мстить шла, а просто поесть, но это уже что-то!

Машка проходила мимо обжимавшихся у стены Морозова с его Кристиной, которую этот пафосный придурок обнимал за талию и целовал, и Кристина не удержалась и с издевательской усмешкой крикнула противнице:

— Чё, жопа не болит?

— Нет, но глаза заболели, как ваши мерзкие рожи увидела, — сострила Маша и пошла дальше.

Нахуй их, цель номер один – это Макс Галкин.

ШМАЛКИН, тут же отозвался мозг, пытаясь всячески его задеть.

Почти у самой столовой вышедшая из другого коридора Аня догнала подругу, положила руку ей на плечо с видом мудреца, учащего чему-то маленького ребёнка, и спросила:

— Ну что, Мария, готова ли ты выполнить самое ответственное задание в своей жизни, выполнение которого – вопрос жизни и смерти?

— Ну… наверное, — ответила Машка, остановившись и посмотрев на подругу, — а что делать нужно?

— Короче, там на кухне шоколадный торт, скажи, что ты из ДК, повара тебе его дадут, отнеси его в Дворец Культуры, там мы через полчаса будем его декану вручать, у него день рождения. Хорошо?

— Ну да, конечно, без проблем.

Маша хотела уже было двинуться вперёд, но Аня остановила её и предупредила:

— Только Маш, я тебя ради Бога прошу: не облажайся, этот торт жутко дорогущий, давай без твоих этих…

И Аня указала рукой на всю Машу.

— Но ты на всю меня указала.

— Короче, ты меня поняла. Всё, пошла.

И похлопав Рогову по плечу, Аня подтолкнула её вперёд, в сторону столовки.

Маша считала претензию несправедливой, ведь проблемы у неё возникало по вине других, «вредителей всяких», как любила она отзываться об этих придурках вроде Морозова.

Девушка спокойно взяла большущий шоколадный торт, предварительно дотронувшись до шоколада пальцем и облизнув пальчик, и потащила его в руках из столовой по коридорам в сторону ДК.

«Тяжеловатый ваще-то».

Зато она кричала всем:

— Расступитесь! Разойдитесь! Не мешайте важному заданию!

Неприятности ждали девушку, когда она выходила из вестибюля в длиннющий коридор, по которому надо было пронести торт(как в компьютерной игре, блин), ведь там у угла стоял непонятно чё делавший здесь Галкин, и вообще непонятно как прошедший через турникет.

«Хотя, ты-то сама как проходишь».

— О, выебонистая, — усмехнулся он, заметив Машу с тортом, — ну как жопа? Не тянет больше выёбываться?

Маша проигнорила его – решила, что потом этим гадом займётся, а сейчас нужно торт отнести.

Галкин ткнул пальцем в проносящийся мимо него шоколадный торт, и облизнул палец, после крикнул вслед уходящей Машке:

— Ну ты смотри, а то, если надо будет задницу-то как следует надрать, я всегда тут, неподалёку, как Человек-Паук.

Тут гордость Маши Роговой снова не выдержала, и поэтому девушка остановилась, невзирая на тяжесть торта, повернулась всем телом к Галкину и крикнула:

— Силёнок-то не хватит надрать.

— Да ну? – Спросил тот и подошёл к Маше, и теперь их разделял только шоколадный торт.

Храбрость начала подутихать, но девушка всё равно кивнула, стараясь не показывать страх, и сказала:

— Слушай, иди куда шёл, а, пока не заявила, что в универе посторонние.

— А извиниться не хочешь?

— Ещё чего.

— Ну ладно.

Галкин уже начал было делать вид, что отворачивается, а потом вдруг дотронулся ладонью до подноса с тортом снизу и направил его прямо на рубашку Маши, по которой торт и разъехался, и у Маши и вся рубашка и джинсовка были в шоколаде, и она прокричала:

— Бля, ты чё сделал?!

— Восстановил справедливость, — усмехнулся тот и двинулся в другую сторону.

— Ты… сука, вот ты кто!